Из крестьянского рода

19 января, на Крещение, исполнилось 90 лет брестчанке Валентине Иосифовне Цаплиной, которую многие поколения горожан знают и помнят как свою первую учительницу. Имея педагогический стаж в три десятка лет, 22 года вела она начальные классы в брестской СОШ №7, да и после выхода на пенсию не раз подменяла коллег, участвовала активно в жизни школы, в ветеранской учительской организации, в судьбах коллег и учеников.

Мы встретились с Валентиной Иосифовной у нее дома – живет она неподалеку от родной школы. Кроме вашего корреспондента к ней пришли былые коллеги: одна – чтобы сопутствовать на прогулке в погожий зимний денек, другая – для подготовки материалов для школьного музея.

В Бресте живет и сын с семьей, постоянно бывает у матери. Гордится Валентина и сыном, и дочерью, что живет в Москве, — хорошими людьми выросли ее дети и внуки, растут правнуки. А уж былые ученики – это просто радость, что столько добрых, работящих, порядочных  воспитала. Одна из ее учениц тоже работает учительницей начальных классов в СОШ №7 – Галина Евгеньевна Пончук.

Свой день рождения Валентина Иосифовна никогда особо не афишировала, больше помнила об именинах – по семейной традиции. Родители ее были глубоко верующие, вот и отмечали в семье День ангела.

Родилась она в деревне Кудричи на Гродненщине, это пограничье, в семье крестьянской, где было пятеро детей. После беженства в Россию в Первую мировую войну семья вернулась в родную деревню, и отец отстроил своими руками и дом, и все нужное в хозяйстве — прочно, красиво; тогда  уже польская власть строго следила за внешним видом населенных пунктов, чтобы были дома покрашены, дороги обустроены.

Девочка Валя любила читать, была памятливой – и ее приняли в гимназию в городке, где она до войны проучилась два года. Потом пришли Советы. Отец вступил вскоре в колхоз. Как говорится, от греха подальше – знал уже о высылках единоличников.

 Крещение войной

Тревожный звонок прозвучал для 17-летней Вали 20 июня 1941 года, в пятницу. Память хранит в подробностях тот день. «Колхозники наши шли с поля, увидели какого-то незнакомца с ящиком за спиной (тогда и слова «рация» не знали), который явно прятался. Ребята стали следить за ним, задержали, потому что говорил он на ломаном польском, завели к участковому милиционеру. Но, видимо, успел этот «пешеход» пройтись вдоль границы и сообщить координаты военных объектов. На рассвете 22 июня все их разбомбили, пограничники  погибли. 26 июня, в четверг, в нашем поселке собралось много советских войск, танков, бронемашин – видно было, что отступление. Наш дом стоял не перекрестке дорог, так мы не могли улицу перейти, чтобы спрятаться. Папа схватил сестренку на руки, и мы через огороды пробежали. А с неба самолеты немецкие стали низко летать и бросать зажигательные снаряды. Мы успели убежать тогда. А 28 июня у нас уже были немцы. Мы их боялись, старались прятаться. А они такие веселые, зубоскалы, всех кур переловили, передавили.

7 июля мы шли из православной церкви из городка Крынки (он теперь на польской стороне). Нам навстречу едет поляк на лошади верхом (он частенько ездил, высматривал все) и говорит: «Что, ходили молиться, чтобы большевики вернулись? И первая ты – комсомолка?!». Я почувствовала неладное, дома папе рассказала, он забеспокоился. 11 июля в поселок приехали две машины с немцами, с собаками. Мы были на кухне, бабушка держала сестричку на руках. Смотрим, гонят жителей арестованных к машинам на перекрестке.

Пришли к нам: «Ты пани Валя? Пани арестована». Моя сестренка так кричала, что потом всю жизнь болела. А бабушка тихо плакала. Папе сообщили, он был по делам в другом месте, так он не понял – за что в 17 лет арестовали. Решил, что из-за него, побежал к немцам: «Я пришел, отпустите дочку». А его тоже арестовали. Таких нас 17 человек повезли в Крынки, бросили в подвал.

12 июля, на Петра и Павла, чуть заднело, пришли за нами и повели на расстрел – в такой овраг вырытый. А в нем – ужас! – под слоем земли то волосы видать, то рука высовывается. Там до нас много кого расстреляли: говорили, только военнопленных 400 человек за ночь.

Нам разрешили попрощаться, построили на краю оврага шеренгой, лицом на восток – а там только солнце восходит, выкатывается. Семь человек убили, а мой папа все спрашивает: «За что?». Тут остановили казнь, потому что из магистрата прибежали: там мой учитель – священник о.Антоний заступился. Он окончил Варшавскую академию, хорошо говорил по-немецки, и он настаивал, что мы не виноваты. Вернули нас на допрос, там меня били нагайкой, спрашивали: «Ты комсомолка?». Я отвечала, что нет и не знаю, кто в поселке комсомолец. Инженер-землемер, поляк, зашел, он знал нас с папой и сказал: «Отпустите этого ребенка!». И меня больше не били.

В связи с этим хочу напомнить, что в 1940 году из наших мест стали Советы вывозить шляхту – польское привилегированное население — в Сибирь и другие места, много погибло. Помню старого доктора Белокоза. Люди его любили, плакали и просили: «Не трогайте!» Он не выдержал дороги, через100 кмумер. Папа только в 1970 году, приехав в Брест, рассказал о репрессиях.

И вот после расстрела десяти односельчан всех других, оставшихся в живых, вывели во двор, построили, записали в черную книгу, дали расписаться. И предупредили: если кто-то исчезнет из поселка,  то расстреляют всех жителей. Мы три года оккупации ходили каждый четверг в Крынки – отмечаться, чтобы не погубить родню.

После этого расстрела у меня, девушки, сердце заболело – как у стариков. Лечил доктор Лихтенштейн, еврей, пока его в декабре 1941 немцы не повесили. У меня бабушка была травница, я, благодаря ее лечению, выжила.

cms-image-000005740.jpg

А потом в мирное время, когда закончила пединститут в Гродно, стала работать учительницей в сельской школе, вышла замуж за героя войны, пограничника – сердцу помогла любовь. И начальная школа – именно то, что отогрело».

 С любовью по жизни

По словам Валентины Иосифовны, именно дети-младшеклассники продлили ей жизнь. Она их любила, они ее любили. И свои дети – сын и дочь. Еще юбилярша посоветовала: «Для бабушек самое хорошее лекарство – внуки! Я на крыльях летала, когда первый внук появился!»

По мнению наставницы, а она остается таковой во все свои долгие годы, человек живет, пока работает – если не на службе, то хотя бы над собой.

Спросила я Валентину Иосифовну, какие в годы учительства у нее  были взаимоотношения с религией, не возникали ли проблемы в «идеологически выдержанные» времена?

«Верила, верю и получаю только помощь Божью во все времена», — таков был ответ. А день рождения в большой православный праздник тоже символичен, о том и старинное присловье замечает: «Кто о Святках родился, купается в иордани».

Конечно, в зрелые годы важен и круг общения, а он у Валентины Иосифовны немалый: коллеги, ученики многих выпусков, которые уже сами деды-бабушки. Сыну ее, кстати, в новом году 13 января «стукнуло» 62, и у невестки это день рождения. Счастливое число – 13, вот и у самой  90-летие в 2013 году получилось.

cms-image-000005741.jpg

Кстати, и музею СОШ №7 нынче будет 13 лет. В прошлом году Валентина Иосифовна в нем встречалась с нынешними учениками, а они записывали ее воспоминания. В музее работают две группы экскурсоводов – семи- и девятиклассники, водят они гостей и рассказывают об экспозиции по-русски и по-немецки: школа известна своим языковым уклоном. Школьный музей и весь коллектив СОШ №7 готовятся через год отметить 70-летие школы, это значит – помнить о каждом, кто внес свою лепту в ее историю, в развитие родного края.

А закончить очерк хочу словами из стихотворного поздравления юбилярше от председателя ветеранской организации школы Лидии Ивановны Косачук:

«Девяностолетье жизни

Только избранным подстать,

И не всякому Всевышний

Дарит эту благодать…»