В мае 2013 года в Бресте в салоне “БелАрт” на ул. Набережной откроется выставка, посвященаая жизни и творчеству художника Парижской школы, уроженца Брест-Литовска, Якова Балглея. Это совместный проект «Брестского курьера» и художественного салона «БелАрт». На выставке будут представлены около тридцати репродукций работ художника в живописи и графике, а также уникальные фотографии. Выставка стала возможной благодаря Кэтлин Балглей – дальней родственнице художника, живущей ныне в далекой Калифорнии и посетившей не так давно наш город и представившей в нашей редакции парижское издание книги о Якове Балглее.

Крайне редко совпадают публикации очерков «Фамильного древа Брестчины» с неким информационным поводом. Сегодня как раз такой счастливый случай. Хотя по скромному разумению вашего покорного слуги – жизнь человеческая сам по себе повод, чтобы о ней что-то сказать.

Одни становятся легендами при жизни. О них говорят, их имена то и дело появляются в печатных, а теперь и электронных, СМИ. Их жизнь известна чуть ли не поминутно – что, где, когда, с кем. Они могут, как Пикассо, расплатиться в дорогом ресторане за обед, просто оставив на салфетке свой автограф.

Другие, обладая, может быть, не меньшим талантом, вынуждены влачить бедственное существование. Их имена известны узкому кругу специалистов и ценителей при жизни, да и после смерти их труд ожидает долгая дорога к широкому признанию. И таких примеров мы знаем немало.

cms-image-000006499.jpg

В чем тут дело? В несправедливом распределении милостей судьбы, когда одним – все, другим – ничего? В ограниченном количестве мест под солнцем? В характере и темпераменте того или иного таланта? В конкуренции и способности к самопиару? Одного «я» бывает так много, а другой – и шепотом-то это «я» произнести стыдится. Или – в нежелании и лености, пусть даже и просвещенной, публики иметь дело с большим количеством поэтов, художников, музыкантов, назначая по одному гению на эпоху? Вопросов много и однозначных ответов нет. Меня, помнится, в школе, на уроках литературы, так и учили – писатель, скажем шире – Художник, ставит вопросы, а общество отвечает. Хотя и тогда, и сейчас я не согласен с учителем. Один однозначный и всеобъемлющий ответ у писателей все же был. У Гоголя и Пушкина – «Нет ответа» и «Народ безмолвствует».

Все эти вопросы мы вправе задать и применительно к сегодняшнему нашему герою. И ответов однозначных, как водится, не будет. Да и информации о замечательном художнике, уроженце нашего города, Якове Балглее, увы, все еще не так много.

 Рождение и предзнаменование

Родился будущий художник Парижской школы Яков Балглей в Брест-Литовске 7 марта 1891года. В этот день Российская империя установила дипломатические отношения с Великим герцогством Люксембург. Как эти два события связаны? Весьма отдаленно, но все же… Парижский Музей в Люксембургском саду в середине двадцатых годов ХХ века первым приобретет работы молодого художника. «Бывают странные сближенья».

Сын раввина не мог не получить ортодоксальное религиозное воспитание и образование. Возможно, вспоминая детские годы, он позже напишет: «У меня нет слов, чтобы выразить часы вечерней молитвы. Храм казался мне населенным святыми». Пожалуй, это самое светлое детское воспоминание. В остальном – скудная, бедная жизнь. Лампа, едва освещающая обеденный стол, «la kacha noir» – черная каша…

cms-image-000006500.jpg

Вполне естественно, что юноше хочется вырваться из этого провинциального «ада», когда каждый следующий день как две капли воды похож на предыдущий. Беспросветность, уныние, тоска. Вот только что и есть – тусклый свет лампы. Бежать! В столицу! Эта мантра не только чеховских трех сестер, а, пожалуй, всех молодых людей всех времен. Ну, и рванул парень в Петербург.

 Как быть, кем быть, или Северной Пальмиры в Южную

Но, известно ведь – хорошо там, где нас нет. Жить евреям в Петербурге позволялось только по особому разрешению. Одна из немногих сфер деятельности, в которой можно было себя реализовать евреям – медицина. Вот и пошел учиться Яков по медицинской части. Хотя есть одно смутное подозрение. Может, сердечко пошаливало у нашего героя с самого детства. Это ведь для врачей не редкость – выбор профессии диктуется зачастую собственными проблемами со здоровьем. Что ж, логично – поможешь себе, поможешь и другим.

Для юношей из провинции учеба, даже для самых целеустремленных из них, не всегда является основополагающим занятием. Тем более – в Петербурге, где сами улицы и проспекты, кажется, воспитывают чувство прекрасного, а уж музеи и театры – само собой. И если раньше Яков ощущал в себе способности к рисованию, то здесь способности эти превращаются в необоримую страсть. Все, прощай медицина. А если сердце и болит, то искусство, порой, лечит лучше медиков и лекарств. Но и жизнь в Петербурге становится невозможной. Значит, опять в путь-дорогу. Яков перебирается из Северной Пальмиры в Южную – в Одессу. И то верно – ни тебе антисемитизма до определенной степени, солнце, море, да и жизнь сама по себе дешевле, чем в столице. В Одессе Яков Балглей учится в местной рисовальной школе на архитектурном отделении. Но и здесь молодой человек долго не выдержал. В 1911 году он покидает родные широты. Как оказалось – навсегда.

 Парижский «Улей»

Знаменитая фраза Ильи Эренбурга «Увидеть Париж и умереть» вполне применима и к Якову Балглею. Двадцать три года жизни, с небольшими перерывами на путешествия по Палестине и в Александрию, пройдут в столице Франции и мирового искусства. Поселился в знаменитом парижском «Улье». Этот знаменитый фаланстер, созданный меценатом Альфредом Буше в 1902 году, дал приют многим начинающим и ставшим потом знаменитыми художникам, поэтам и музыкантом. Плата за проживание в нем составляла чисто символическую – два недорогих обеда. Зато начинающий художник мог здесь получить бесценный опыт – и эстетический, и просто человеческого общения. Страсти и споры в «Улье» кипели нешуточные. Да и среда поэтов и художников весьма специфическая – ярмарка тщеславия работает круглый год, костры амбиций горят днем и ночью. Выжить в такой среде, может быть, сложнее, чем в джунглях.

cms-image-000006497.jpg

Среда – средой, но всегда под рукой улицы Парижа, как когда-то Петербурга, сонм музеев, можно посещать лекции на правах вольного слушателя. Вот в эту жизнь и окунается Яков. Продолжает изучать архитектуру, увлекается историей и философией. Из художников его больше всего привлекают Дюрер, Рембрандт, Гойя. Все это наслаивается на предыдущий личный опыт. Неудивительно, что в этот период он пишет темные, мрачные картины, с философскими аллегориями и аллюзиями к любимым мастерам. В это время он пишет в письме одному из своих друзей: «Я постоянно думаю о страданиях всех этих бедных людей. Мое единственное желание и моя единственная цель состоит в том, чтобы показывать дикие инстинкты этого зверя, который называется Человеком». Ничего себе творческое кредо молодого художника, да? Но с другой стороны, именно в юности жизнь кажется трагичной и невыносимой и боль жизни чувствуешь так остро, как никогда больше. Не испытав этой «боли жизни», не станешь Художником.

Работа над собой всегда приносит плоды. Постепенно приходят первые успехи. В 1918 году ряд графических работ были опубликованы в качестве иллюстраций к сборнику басен. В 1920-м, видимо, все еще ощущая недостатки своего образования, Балглей поступает в Школу декоративного искусства.

 К свету и смерти

Примерно в это же время художник женится, на свет появилась дочь Анна. В 1922 году они переезжают в собственную квартирку на улице Морилон. Критики хвалят его картины, хотят о них писать. А он, то ли ворчит, то ли отмахивается от них: «Я не готов… Учусь, я не знаю еще ничего. Подождите».  В 1924 году его работы, как уже говорилось выше, приобретает Люксембургский Музей. В том же году, в ноябре, в галерее Barbazanges состоялась его первая и, увы, единственная персональная выставка. Через год публикуется альбом «Незаконченное обучение», в который вошли 21 работа художника. Уже само название альбома достаточно красноречиво.

cms-image-000006498.jpg

В 1928 году в творчестве Якова Балглея намечается перелом. В картинах появляется больше света, на смену монохромным приходят яркие и теплые краски. Меняются сюжеты картин. Сказывается влияние импрессионистов. Картины становятся более оптимистичными, что ли. Частый сюжет – женщина с ребенком на руках. Наверняка, еще больше художника окрыляет рождение второй дочери. Он много и напряженно работает.

Всё это счастье работы и жизни рухнуло 14 июня 1934 года. Сердце – главный инструмент Художника – не выдержало. Так оно, к сожалению, часто и бывает – можно выдержать боль и тьму, но сердце взрывается по дороге к свету.

Однако и после смерти художника работы его не теряли своей актуальности. Ретроспективные выставки картин Якова Балглея проходили в лучших парижских галереях в 1939-м, 1948-м и 1955-м годах. А в 1974 году мэрия 1-го района Парижа провела мемориальную выставку «Балглей и преодоленный апокалипсис». И это было говорящее название.

 В публикации использованы репродукции и фото из книги Jeanine Warnod  «Balgley»