Помнит начало войны и уроженец д.Хмелево Жабинковского района 

81-летний Степан Филимонович Микуц, который в настоящее время живёт у  своей взрослой дочери Натальи в Бресте.  Он избегает вспоминать о том, что ему и близким тогда пришлось испытать. Но, как говорит Наталья Степановна, однажды,  когда он смотрел по телевизору фильм «Брестская крепость» и увиделсцены отправки в плен командирских  жён и детей, на него нахлынули воспоминания из военного лихолетья в Хмелево.  

Когда началась война, он был 9-летним пацаном и в годы фашистской оккупации жил в сельской хате вместе со своей мамой Александрой Филимоновной, тётей Агафьей и дядей Андреем.  Он вспомнил, что у них в хате в годы войны нашли приют бежавшие из занятого немцами Бреста жена лейтенанта Красной Армии Надя Смирнова с годовалым сыном Вовой и учащиеся медучилища Зина, Мила и Аня. Надя рассказывала, что когда начались страшный обстрел и бомбёжка,  её муж  Иван Смирнов второпях собрался, схватил оружие и побежал в свою часть, приказав ей уходить как можно скорей из дома. Трудно представить, что пережила молодая женщина, добираясь до Хмелево с ребёнком на руках!

Когда началась партизанская борьба, Агафья и Андрей не приняли «новый порядок» и стали членами группы местной антифашистской организации, связанной с партизанами. В «новый порядок» входили и бирки со списками, которые висели у дверей каждой хаты: в них были перечислены все проживающие там люди и годы их рождения.

Фашисты и полицаи периодически производили в деревне облавы, сверяя наличие людей с этими списками. Обычно они приходили на рассвете, в 4 часа утра, выискивая членов семей военнослужащих и «восточников», которые приехали на Брестчину незадолго до войны, после 1939 года. Если их находили, то сначала задержанных вывозили на работы в Германию, а потом стали вывозить на расстрел.

Это подтверждает в своих воспоминаниях  «Трагедия «восточников»

(«БК» от 9.01.2013 г.) самобытный брестский историк, свидетель тех далеких событий  Владимир Губенко. Он рассказал, что «в один из осенних дней 1942 года на улицах Жабинки появились объявления оккупационных властей. В них предлагалось всем «восточникам» явиться с паспортами в указанное время с утра во двор бывшего райотдела милиции для регистрации,  получения продовольственных карточек и направления на работу…  Потянулись в Жабинку и «восточники» из близлежащих деревень, хуторов – очевидно, эта новость дошла и туда. Нужно сказать, что в первые месяцы войны в Жабинке осели очень многие жёны командиров Красной Армии, совслужащих, бежавших из Бреста… В послевоенные времена, проезжая мимо станции Жабинка, из окон вагона можно было видеть обелиск на братской могиле расстрелянных «восточников».

Да и  многих задержанных тогда во время облавы в Хмелево людей отвели сначала в местную школу, потом – в д.Житень, где и расстреляли без суда и следствия.

Но, слава Богу,  жену офицера с сыном миновала трагическая участь.  Каждый раз Микуцев выручал полицай, которого звали Фёдор, заранее предупреждая их о предстоящих облавах. По воле случая он  оказался земляком жены офицера – из г.Клинцы Брянской области. Перед одной из облав в 1943 году Агафья отвела Надю с сынишкой в деревню Саки, откуда Фёдор помог Наде и сыну перебраться в родной город, где она, видимо, и дождалась прихода Красной Армии в том же году. Но в конце концов  фашисты «вычислили»  Фёдора, которого расстреляли за связь с партизанами.

А девушек Зину, Милу и Аню, приютившихся у Микуцев, перед осенней облавой вывели на лесной хутор, куда им малый, но смышленый Степа приносил еду, прикрыв её травой, которую якобы  рвал  для домашних животных.  Все они остались живы: после освобождения Зина вернулась в Брест, Аня уехала в Гомель,  а Мила – в Барановичи,  где вышла замуж за бывшего партизана.

После войны бывший партизанский связной  Андрей Филимонович Микуц работал портным на дому, его сёстры Агафья и Александра – соответственно уборщицей в школе и колхозницей.

О том, как же сложилась полная драматизма судьба молодого лейтенанта Смирнова, его жены и сынишки, рассказала почтовая карточка, пришедшая в 20 числах октября 1945 года в Хмелево из самой Москвы – на имя Андрея Филимоновича Микуца. На её обороте бисерным почерком Надя написала: «Здравствуйте, многоуважаемые хозяева: Андрей Филимонович, Гана, Александра и все остальные. Дорогие мои, я знаю, что вас эта открытка очень удивит после долгого молчания, но вы меня извините. На это есть много причин, о которых не стоит упоминать.

Теперь о настоящем: живём всей семьёй в Москве, жизнь хорошая по сравнению с прошлой. Вовка уже большой, муж работает в Наркомате, а я нахожусь домохозяйкой. Дорогие хозяева, если не сочтёте за труд, отвечайте на мою открытку, в письме подробно опишу обо всём, а пока до свидания. Передавайте привет всем моим знакомым. Вам привет от моего мужа. Он очень благодарен вам за оказанную мне помощь в трудные дни жизни.

С горячим приветом Надя и Вовка».

Но так уж получилось, что в том далёком 1945-м, в эйфории Победы, видимо, было не до писем. Казалось, успеется – мол, вся жизнь впереди. Так и не довелось никому из Микуцев свидеться с Иваном, Надей и Вовкой, ставшими для них родными.  Но как бы там ни было, мы знаем, что добро не забывается: то, что дорого даётся, – дорого ценится.

Чтобы выяснить боевой путь Ивана Смирнова, мы обратились в Музей обороны Брестской крепости с просьбой отыскать о нём какие-либо сведения. Заведующая научно-экспозиционным отделом Елена Митюкова, взявшаяся нам помочь, сообщила: среди участников героической обороны числится Иван Смирнов,  но он – майор, командир 33-го инженерного полка и отчество его Николаевич. В день 22 июня он сумел вырваться из крепости, участвовал в оборонительных боях под Кобрином, Берёзой, Пинском, потом сражался под Москвой, Курском, а в победном 45-м участвовал в Висло-Одерской операции в Польше и Германии. Закончил войну в звании полковника, жил в Ленинграде, где и скончался в 1975 году. 

Обращение в Брестский облвоенкомат тоже не принесло результата: там объяснили, что обязательно нужно сообщить то, что мы искали: в какой конкретно части (отдельном батальоне или полку) он служил.

…Главных участников этой житейской драмы, произошедшей в годы войны, давно уже нет в живых.  Разве что живы ещё московский Вовка да хмелевский Стёпа, который приносил ему с мамой еду на хутор. Они-то помнят, какой ценой досталась им Победа после страшного 22 июня!

cms-image-000006968.jpg

На снимках: лейтенант Иван Смирнов(1), его жена Надя (2) и Агафья Филимоновна Микуц в 80-е годы (3)