Все мы нынче переживаем бум строительства. Каждый из нас с той или иной степенью тяжести или легкости в душе вопрошает: «Что нам стоит дом построить?» В бочке, как некогда Диоген, жить никто не хочет. Кто-то мечтает о квартире, кто-то о собственном загородном доме. Ну и, понятное дело, на песке строить тоже никто не хочет. Всем желателен больший запас прочности – железобетонный. Рецепт же скрепляющей смеси, на которой держалась Великая китайская стена, из клейкой рисовой каши и гашеной извести, видимо, навсегда утрачен. Всем цемент подавай.

С ним, с цементом, ох как все непросто было! В конце XVIII века англичанин Джеймс Паркер путем обжига глины с известью получил материал, который стали называть «романцемент». Другому англичанину – Джозефу Аслдину – температура обжига в 900 градусов показалась маловатой, и в 1824 году он довел ее до 1400, при этом получив патент на изобретение. Этот материал получил название «портландцемент», в честь города, где добывался камень, похожий на цемент по цвету и прочности. В России же этой важнейшей проблемой строительства занимался Егор Челиев. В 1825 году был издан его труд «Полное наставление, как приготовлять дешевый и лучший мертель, или цемент, весьма прочный для подводных строений, как-то: каналов, мостов, бассейнов и плотин, – подвалов, погребов и штукатурки каменных и деревянных строений». Так у нас в каждой отрасли науки и с каждым изобретением получается. Радио: у нас – Попов, у них – Маркони; пароход: у нас – Кулибин, у них – Фултон; самолет: у нас – Можайский, у них – братья Райт; цемент: у нас – Челиев, у них –Аслдин. У каждого, как говорится, своя гордость.

Но, пожалуй, никто столько не сделал для изучения и, как мы любим сейчас говорить, продвижения этого важнейшего строительного материала, как выпускник Александровского Брестского кадетского корпуса, ученый-химик, соратник Дмитрия Ивановича Менделеева Алексей Романович Шуляченко.

 Прерванное детство

Будущий ученый родился 29 марта 1841 года в Малороссии, в местечке Екатеринополь Киевской губернии, в семье мелкопоместного дворянина. Детство у Алексея закончилось рано. Судя по всему, именно волевым решением главы семейства мальчик был определен в Александровский Брестский кадетский корпус. Отец желал видеть сына военным и только военным. Возможно, этот ранний отрыв мальчика от семьи, от матери и скажется позже. Как бы сложилась дальнейшая судьба его отпрыска, вышло ли так, как того желал отец, вопрос уже другой. Думается, с образованием для сына он не прогадал. Алексей за годы обучения в «нашем» кадетском корпусе застал двух первых его директоров – Гельмерсена и Назимова, отличавшихся высочайшей степенью образованности и культуры. Талант, конечно, всегда и везде пробьет себе дорогу, но лучше, если ему помогают. Наверное, с учителями отроку повезло. Тяга к наукам у Алексея за годы обучения только возросла. А ведь бывает и наоборот.

Инженер-студент и «история»

В 1859 году, простившись с кадетством, Алексей Шуляченко поступает в Константиновское военное училище в Санкт-Петербурге. Через год в чине прапорщика начинает военную службу. Тогда же его зачисляют в Императорскую инженерную академию. То есть, давай, молодой человек, совмещай военный устав с наукой. И первые два года, судя по всему, так и было. А вот в 1862-м влип юноша в «историю», да так крепко, что был отчислен.

К превеликому сожалению, нам так и не удалось выяснить, в чем же заключалась провинность венного студента. Ясно же, что не по неуспеваемости отчислен. Нижеследующее – всего лишь наши догадки, не более того. Время было, мягко говоря, неспокойное. Начало шестидесятых, очередное польское восстание и тому подобное. Но, думается нам, дело с отчислением было вызвано не политическими какими-то демаршами, а, скорее, личными свойствами, вернее, амурными похождениями молодого прапорщика. Что позволяет нам вынести такое предположение? Дыма, как говорится, без огня не бывает. В процессе подготовки этой статьи набрели мы на материалы недавней научной конференции, рассматривавшей различные аспекты генеалогических исследований. Так вот, один из докладов так и назывался – «Внебрачные дети Алексея Романовича Шуляченко». Сам текст доклада в Интернете не опубликован, но ведь название и тема, согласитесь, весьма красноречивы. Видно, не так уж и мало их было, внебрачных детишек-то. Да и сам факт, что буквально через год Алексей Романович был восстановлен в академии, говорит о том, что провинность его была не самой тяжелой. Будь она действительно политической, он бы в это время так легко не отделался.

А так в 1864 году он благополучно получает диплом о высшем образовании и остается в родной alma mater работать в должности репетитора химии.

 Ученый – работает, служба – идет

Возраст – 23 года. Возраст дерзаний, устремлений, смелых проектов. Четыре года молодой ученый под присмотром Дмитрия Ивановича Менделеева, который сразу для себя отметил подающего надежды химика, работает не покладая рук и головы. К 1868 году Алексей Шуляченко подготовил первую полноценную научную работу «О гидравлической извести». Менделеев ее одобрил. С этого момента начинается для Алексея Шуляченко и непосредственно педагогическая деятельность.

1871-й стал для него в чем-то исключительным. Его приглашают вести курс лекций в Институт инженеров путей сообщения и в Технологический институт. В этом же году опубликованная его работа «Об основной углекислой извести в гидравлических цементах» вызывает огромный интерес и в самой России, и на Западе. Ах да, было ему присвоено и звание капитана. Вообще же Алексей Романович Шуляченко дослужился до звания генерал-майора.

 Не только ученый, но и менеджер

Так жизнь человеческая и складывается: год за годом – работа, работа, работа. Преподавание чуть ли не в пяти высших учебных заведениях, изыскания и исследования, написания статей и трудов на основе этих исследований. В 1883 году на основе его курса лекций был издан учебник «Неорганическая химия». Некоторую пикантность добавляет еще и то, что Алексей Романович преподавал в Минных офицерских классах в Кронштадте. Был он специалистом и во взрывном деле. Его исследования в области неорганической химии и взрывчатых веществ подготовили почву для зарождения в России науки, изучающей изготовление и хранение взрывчатых веществ.

И все же ломать, как говорится, не строить. Строить для Алексея Романовича было куда важнее. Помимо таланта ученого и преподавателя был у него от природы и дар организатора. Не говоря о том, что он популяризовал многие научные разработки свои и своих коллег через организованный им же журнал «Цемент, его производство и применение», Шуляченко много сил и времени потратил на создание первого в России завода по производству «портландцемента» и сам же возглавил технический отдел этого завода. Производство цемента в России было, мягко говоря, недешевым. А потребности в нем росли. Именно Алексей Романович нашел способ удешевления путем добавления в раствор песка и высчитал оптимальные пропорции цемента, извести и песка. Это был в определенной степени переворот, и это открытие дало толчок бурному росту строительства на рубеже веков, по крайней мере, в столице империи. А продукция российского цементного завода получила и мировое признание – в виде медалей Всемирной парижской выставки в 1900 году.

Жаль, невозможно просчитать пропорции человеческой выносливости и  работоспособности, как того же цемента или любого другого материала. Созданный из праха, человек создает вещи куда более долговечные, чем он сам. В возрасте 62-х лет Алексея Романовича разбил инсульт. Такая напряженная жизнь не могла не сказаться. Еще через месяц, 29 мая 1903 года, выдающийся ученый-химик скончался.