Эту постановку по пьесе украинского автора Виктора Понизова осуществил в Минске также украинский режиссер-постановщик Сергей Павлюк (он же автор сценографии и музыки к ней). Брест его знает по спектаклю «Калигула» (А.Камю), получившему приз театральных критиков на «Белой Веже-2012» — там эстетика постмодернистского толка.

В анонсе к спектаклю «Гамлет навыварат» говорится о том, что герои одной из самых известных пьес Шекспира взбунтовались и решили под предводительством Гамлета идти наперекор кровавому сюжету и найти свои ответы на вечные вопросы.

cms-image-000015219.jpg

Страстно, по-революционному герои пьесы по Шекспиру говорят о власти, о стране: «Я сам пішу свой лёс, мы самі пішам лёс нашай краіны…”

Это не раз громко артикулируется, но каким образом реализуется – остается в тумане: его много в тексте, где почему-то возникает крен в сторону рока, фатума — как в древнегреческой трагедии. И Гамлет в борьбе за свободу и счастье народа неожиданно становится тираном, решая все кровавым путем.

Авторы трагифарса смело осовременивают Шекспира – на дымной сцене действуют герои в полувоенной униформе, шинелях «с кровавым подбоем», в противогазах. Этими противогазами-черепами буквально увешано сценическое пространство, как и уставлено старыми холодильниками-унитазами советского образца. Трагифарс сдобрен эклектичным рядом поп-музыки от «Раммштайна» до Кустурицы и песенки Мерилин Монро. Эта масскультовская эстетика направлена на завоевание молодого зрителя, что и произошло в Бресте, – я уже приводила выше отклик о восторгах молодежи.

Но вот более зрелая публика, в том числе представители критики, на утреннем обсуждении «Гамлета навыварат» высказали много вопросов к литературному материалу, режиссерскому языку и актерскому существованию в спектакле. По мнению Анастасии Ивановой (Москва), в спектакле интересен и возможен диалог с классиком: «Ну, Вільям, як табе фантазія?”—такие обращения принца датского к Шекспиру “цепляют”. Однако текст далек от какого-либо совершенства, непонятна логика действия, самоцель которой – сделать все навыворот, что приводит к потере внятности, а в финале — к гибели всех персонажей. И к смерти автора – как того и требует постмодернизм (не Шекспира, разумеется, а тех, кто его переписал).

cms-image-000015220.jpg

Сценография «Гамлета навыварат» работает на создание сгущенной атмосферы противостояния, но ее язык, считает критик,– набор сценических режиссерских штампов-пазлов, уже известных и многократно повторяемых на европейской авангардной сцене.

Белорусский критик Надежда Бунцевич объяснила насыщенность спектакля уже отработанными приемами так: «Для нас такая сценография – это дайджест, знакомство с тем, чего у нас не было, чего не видели».

Итак, создатели шекспировского театрального продукта показали бунт его героев. И здесь мне вспоминается пушкинское определение русского бунта как бессмысленного и беспощадного. Впрочем, таковы и другие агрессивные бунты-революции, которые достигали благих целей любыми средствами, но всегда кровавыми. А потому не испытываю восторга и перед драматургическим перекраиванием 400-летнего творения Шекспира.

Ломать легче, нежели созидать. Стеб возможен на любой классике –труднее создать конгениальное своё.