На этот раз фестивальная программа смогла представить все мыслимые формы организации театрального дела от дешёвой антрепризы и частных независимых театров до богатых, обласканных государством национальных «академиков». Брестчане увидели три театра одного актёра, традиционный семейный уличный театр, увидели любительский коллектив, поднимающийся на профессиональные подмостки, и профессиональный коллектив со всеми приметами любительского. Были разочарования, но были и искренние восторги, а главное — была встреча с подлинным искусством и не одна. А значит, праздник удался.

В этом году в фестивальной программе вырисовалась интересная тенденция – большинство спектаклей демонстрировали активный поиск жанрового выражения: кто-то спорил с авторским жанром, кто-то придумывал собственный, кто-то «химичил», пытаясь соединить несоединимое. Все стремились к одному – к диалогу через рампу. Говоря современным языком – выстраивали интерактив.

Одно из направлений жанровых поисков можно определить как Союз театра и цирка. Драматический театр стал беззастенчиво заимствовать у цирка приёмы актёрской игры, направленные на непосредственный контакт со зрителями вплоть до прямого включения в игру. Союз с цирком заключили театр На Вализах из Вроцлава, «Giraffe Royal» из Эстонии, театр Николи из Кракова. Практически все создатели этих небольших коллективов – клоуны. Даже Ш.Гусейнов из Бакинского ТЮЗа в моноспектакле «Без слов» не смог обойтись без приёмов клоунады. Беккет, Чаплин, лицедей Полунин – это культурный контекст, в котором разыгрывается история маленького человека в большом и недружественном мире. Спектакль Ш.Гусейнова о недостижимости: хочу, но не могу, а когда даётся, тогда уже и не нужно. Так и живём – то грустно, то смешно.

Специальным дипломом фестиваля «За лучший театральный эксперимент» отмечен спектакль «Карнавал» театра «Giraffe Royal». Режиссёр и ведущий актёр Станислав Варкки – Белый клоун хорошо усвоил уроки Вячеслава Полунина, прошёл школу европейского уличного театра и французскую школу театрально-цирковой клоунады. «Карнавал» удачно вписался бы в венецианский пейзаж с его собственной карнавальной традицией. Он собран из миниатюр и рассчитан на зрителя-прохожего, способного уловить ассоциацию и унести с собой её «послевкусие». Представление маленького театра из Нарвы отличается постановочной культурой и способно доставить визуальное удовольствие, но никак не вызвать глубокие размышления. Спектакль создан для европейского рынка, а не для нашего зрителя, которому мало эстетического удовольствия для глаза, нам бы ещё и пострадать, над вымыслом слезой облиться.

«Карнавал», как и «Дон Жуан» (TYJATR из Словакии) — спектакли «генетически» уличные. Оказавшись в условиях сценической коробки, они во многом потеряли свою прелесть. «Дон Жуан» — спектакль площадной, балаганный, требующий смешанной зрительской аудитории, не адресован непосредственно детям, но прелестный юмор и обаяние Ивана Гонтки очаровали всех от мала до велика. Артист и на шарманке сыграет, и песенку споёт, и побалагурит. Режиссёр Юрай Хамар — этнограф и фольклорист выполнял в первую очередь просветительскую миссию — показать зрителям условно-историческую реконструкцию средневекового европейского театра марионеток. TYJATR взят под охрану ЮНЕСКО, поскольку чуть ли не последний в Европе в своём уникальном жанре. Создатели спектакля — семья Гонтки свято соблюдают каноны: марионетки выполнены с соблюдением определённой технологии, все роли исполняет один актёр, репертуар аутентичный.

Диплом за лучший кукольный спектакль получил «Портрет с летающими часами. М.Шагал. Моя жизнь» Полтавского академического областного театра кукол. Режиссёр Оксана Дмитриева вынесла жанровое определение спектакля в его название — портрет. Создателям спектакля удалось рассказать о судьбе знаменитого художника, используя фрагменты из его дневников, а визуальный ряд построить с помощью героев живописных полотен Шагала. Спектакль сердечный, тонкий, очень изобретательный по форме.

Но что явилось подлинным экспериментом, на мой взгляд, так это театр маленьких ножек Вероники Гонзалес из Италии. Она — самая талантливая ученица изобретательницы жанра Лауры Кибель. Ну кому ещё, кроме женщины, придёт в голову сыграть спектакль босыми ногами, да ещё так обаятельно, талантливо и поучительно. «Однажды две ножки» — редкий спектакль, адресованный самым маленьким зрителям, который и взрослых превращает в детей.

Из трёх моноспектаклей, показанных в рамках фестиваля, наградой отмечен один — «Милка». Кшиштоф Грабовский получил диплом за лучший авторский спектакль. Сказать, что артист играл совсем один, было бы не совсем верно, у него была партнёрша — подушка. Её зовут — Милка, она болтает с мальчиком, у которого в руках Бэтмэн с отломанной головой. Из непритязательной игры детей в песочнице получилась щемящая душу история о тотальном одиночестве человека в нашем многолюдном мире. Как это получилось — тайна.

«И тут кончается искусство, и дышит почва и судьба». Не раз на фестивале всплывали в памяти эти строки Пастернака. Радуешься, когда встречаешь на сцене чудо театрального превращения, но ещё больше, когда случается культурный шок. «Последний срок» Ровенского областного музыкально-драматического театра — потрясение для всей пишущей братии.

Здесь подлинность бытового существования героев и подлинность профессионального существования исполнителей дополнены поэтической окраской режиссёрского прочтения. Что это за жанр, определить терминологически невозможно, да и не нужно. Правда — и всё! В этом спектакле похвально всё: и актуальный выбор материала, и точный перевод на украинский, и удачное режиссёрское решение, и конечно, актёрский ансамбль. Шесть лет в репертуаре театра спектакль по роману Распутина, а играют, как первый раз, с такой мощной личностной самоотдачей. У создателей спектакля состоялся доверительный разговор о жизни и смерти с каждым человеком в зале. Нас заставили задуматься, что важнее: достойно умереть или достойно прожить жизнь. Сибирь удивительно органично легла на украинскую почву, полесский диалект на специфический сибирский говор. Ровенцы доказали, что провинция — понятие не географическое, а духовное. И в областном театре можно поставить великий спектакль, и из столицы можно привезти дешёвую кассовую стряпню. Спектакль «Последний срок» получил два диплома. Нина Николаева — за лучшую женскую роль, а постановка — за лучший спектакль малых форм.

К традиционному жанровому смешение трагикомедии и трагифарсу обратились несколько театров. В сценических экспериментах пострадавшей стороной чаще всего оказывался Вильям Шекспир. Режиссёр Сергей Павлюк вместе с молодым драматургом Виктором Понизовым вывернули наизнанку «Гамлета», чтоб посмотреть, что выйдет. А ничего — в общем, все умерли. Драматургические несообразности не получили сценического подкрепления. Шекспировские герои в новых предлагаемых обстоятельствах не стали вести себя по-новому, а следовало бы!

Режиссёр Павлюк создал заодно и сценографическое решение спектакля. Действие происходит на постапокалиптических просторах Дании, прогнившей настолько, что без противогаза не обойтись. Смрад и дым стоит такой, что персонажи только и успевают, что отбарабанить монолог и обратно спрятать голову в свой противогаз. Кругом висят гирлянды из голов-противогазов, а в глубине сцены высится пирамида, напоминающая полотно Верещагина «Апофеоз войны», всё из тех же, будь они неладны, противогазов. Спектакль адресован молодёжной аудитории, которая Вильяма нашего Шекспира не читала, а «постебаться» любит. Для них в спектакле обилие узнаваемых отсылок к масс-культуре от АС\ДС до доктора Хауса. Постановка Республиканского театра белорусской драматургии подросткам понравилась, взрослые зрители покидали зал. Если трагедию перелицевать в фарс, трагифарса не получится — тут мастерство требуется!

Вот, к примеру, блестящий мастер Лев Эренбург взял очень дамскую «пьесу с картинками» Ольги Мухиной (так она сама назвала) и создал замечательный мужской спектакль — трагикомедию, местами достающую до чеховских глубин, местами навевающую булгаковскую фантасмагорию, а в целом очень личный эренбургский жанр — диагноз. Герои спектакля — страна и народ. Бывшая страна СССР и бывший народ, от которых остался только осыпавшийся лозунг «скому нар». Безликие герои Ольги Мухиной обрели в спектакле характеры, судьбы и приговор. Доктор Эренбург любит своих сценических героев профессионально как неизлечимых больных. В спектакле сто пудов неразделённой любви. Обитатели московской коммуналки запутались в любовных треугольниках, все любят безответно: мужчины – женщин, жёны – чужих мужей, москвичи – Москву, народ – Родину-мать. Любит — не любит по-русски — значит, жалеет или не жалеет. В народе ещё осталась жалость друг к другу, страна же беспощадна. Бывший «советский народ-созидатель» уже отработанный материал, который выполнил свою историческую функцию, и теперь спущен в историческую канализацию. Но люди ещё живы. Они вымирают без любви Родины, как дети, — без любви матери. Любви человека к человеку мало, она не спасает. Спектакль, глубоко трагический по своему звучанию, в конце, наверное, от безысходности, превращается в горький фарс. И Эренбург выстраивает своим героям череду эффектных сценических смертей. СССР умер, да здравствует — «Ю»?

Спектакль петербургского Небольшого драматического театра получил диплом за лучшую режиссуру, потому что на нём молодым режиссёрам можно поучиться, как надо не играть слова, а выстраивать смыслы.

Качественный трагифарс сыграла труппа Национального академического театра им. Г. Сундукяна. «Король Джон» именно сыгран. Нам показан театр в театре на театре военных действий и политических игрищ. Артисты играют артистов, которые разыгрывают шекспировскую пьесу. Тонко прорисованы характеры и взаимоотношения партнёров в труппе. Спектакль построен без четвёртой стены, поэтому исполнители принимают зрителей в свою игру, как партнёров, слегка заигрывают с публикой, небезосновательно кокетничают своим мастерством. Герои спектакля тоже играют. Поскольку они дофины, короли и кардиналы, то играют они в политические игры, где ставки очень высокие — судьбы народов и государств. Спектакль звучит очень современно: когда время королей кончается и на вершины власти забираются лакеи, тогда государственные мужи склочничают и ведут себя, как базарные торговцы. Что мы и наблюдаем на телеэкранах.

Спектакль армянского театра не получил никого диплома в Бресте, но театр получил своё признание в Лондоне на фестивале » Globe to Globe». Премьера «Короля Джона» состоялась на сцене знаменитого шекспировского театра «Глобус» в мае 2012 года. Постановку осуществил Тигран Гаспарян по заказу устроителей фестиваля. Режиссёр должен был выполнить ряд непреложных требований: продолжительность спектакля не более двух часов, никаких декораций, никакого сценического освещения, ограниченное число исполнителей, живая музыка и текст на родном языке. Малоизвестная пьеса Шекспира в исполнении армянских актёров получила лестные отзывы в лондонской прессе. «Было такое впечатление, что театр «Globe» построен для этой труппы и для этого спектакля. Этот спектакль был уроком для нас» — это слова художественного руководителя театра «Globe» Доминика Дромгула.

Нет такого театра, который не стремился бы сказать новое слово в искусстве или придумать свой жанр. «Лабораторию любви» привёз театр «Северная сцена» из Нового Уренгоя. Сомнительного качества пьеса П.Гладилина «Другой человек» поставлена режиссёром Ю.Пахомовым в стилистике псевдопсихологического театра. Зрителя сложно было втянуть в сложносочинённую историю, которую декламировали актёры, копошась в пышной пене полиэтиленовой стружки. В лаборатории «Северной сцены» эксперимент выдал неопределённый тип театра, неопределённый тип актёрского существования без цельности и завершённости конечного продукта. Но, как говорят исследователи: неудачный результат — тоже результат.

Впервые брестчанам была показана «stand-up комедия» театром «ПАННА» из Риги. Эксперимент разочаровал не только специалистов. Новым жанром «спектакль-реклама» окрестила критик из Эстонии Этери Кекелидзе постановку «Султан Бейбарс» Казахского государственного академического театра драмы им.М.Ауэзова. Театральное зрелище обладает монументальностью оперы, яркостью мюзикла, претендует на историческое полотно с чертами этнографии. «Бейбарс» откровенная, почти наивная попытка вписаться в мировой театральный процесс благодаря исполнению на английском языке. Отказ от родного языка оказался роковой ошибкой.

Сказать новое слово в белорусском театре попытался независимый частный театр «Ч», который собрал в проект «Дзяды» лучших молодых актёров из всех столичных театров, пригласил недешёвую команду специалистов из Литвы. Режиссёр Р.Кудзманайте, художник М. Яцовскис, композитор Ф.Латенас воплотили в постановке своеобразный дайджест литовского театра. Коллектив сложился, благодаря патриотической идее и желанию заявить свою гражданскую позицию. Создатели спектакля выбрали поэму А. Мицкевича для высказывания о судьбе народа и страны. Текст поэмs купирован и подан в тройном переводе — с польского — на белорусский и на сценический язык в литовской интерпретации. К сожаленью, пираньи внутреннего цензора обгрызли каждую из нескольких идей, заложенных в постановку, поэтому получилось длинно, невнятно, экзальтированно. Коллективу единомышленников хотелось высказаться со сцены сразу обо всём: о судьбе поэта, об исторических путях Родины, о национальной самоидентификации, о поисках корней в этнографии и фольклоре, хотелось намекнуть на недалёкую историю. Наверное, прежде всего поэтому «Дзяды» театра «Ч» пользуется особым успехом в Минске, где помнят и читают сценические аллюзии. Спектакль распадается не только на два действия, но и на две отдельные истории. Первая переполнена символами, вторая — шифрами и намёками. Намекаю цитатой из А.Вознесенского: «Авантюра не удалась, за попытку — спасибо».

Несомненной удачей двух последних фестивалей была передача функций традиционного жюри профессиональному содружеству критиков и театроведов. Обмен мнениями происходил в открытом формате, в свободном разговоре с создателями спектаклей и был своеобразной школой сценического мастерства для всех участников.

Единодушно театроведческий ареопаг выдал гран-при «Книге Иова» Э.Някрошюса театра-студии «Мена Фортас», а исполнителю заглавной роли Вилкайтису Ремигиюсу — диплом за лучшую мужскую роль.

Монументальное философское полотно «Книга Иова» уже в названии содержит заявку на жанр. Книга – это эпическое повествование. Эта постановка великого режиссёра знаменует его переход от театра метафорического к театру метафизическому. В трёх последних постановках Някрошюс строит диалог человека с Богом. «Иов» оппонирует к духовному опыту каждого человека в зрительном зале. И нужно отдать должное брестскому зрителю — на спектакль пришли люди, подготовленные к такому непростому разговору. В глубокой тишине зрительного зала, ей Богу! слышно было шуршание мыслей в черепных коробках. Герой спектакля поставлен в обстоятельства, когда свои моральные проблемы он должен решать сам и на извечные вопросы: за что? и кто виноват? — не ждать ответа от высшего судии. В первоисточнике Иов вызывает Бога на суд и призывает Бога быть судиёй на этом суде. В конце Бог ответил, и герой понял, за что ему были посланы испытания, и смирился, и получил прощение и даже возмещение ущерба. И потом ещё жил долго и счастливо. Някрошюс рассказывает на библейском материале иную историю — здесь не человек бросает вызов Богу, а Бог — человеку. Иов — предшественник Иисуса, первый человек, безгрешный, богобоязненный, который был избран, чтоб понести на себе все грехи во имя искупления. Ноша — непосильная смертному. Метафора — ворота в мир иной стоят на двух столпах: один — Бог, второй — Иов. Когда падает одна опора, не стоит и другая. Иов — человек, в нём «образ и подобие», но в нём и грешная природа. Яблоко и рыба — символы, которые возвещают, что каждое время требует своего спасителя.

Някрошюс на театре — фигура культовая. Встреча брестчан с живым искусством живого классика само по себе событие историческое, которым ознаменована афиша девятнадцатой «Белой Вежи».

В целом фестиваль в этом году сложилась в некий микс из разных жанров, стилей и направлений, который тем не менее отражает сущность современного мирового театрального процесса. На этом фоне Белорусский театр находится на перепутье между интеллектуальным европейским театром с его формалистическими поисками и старым добрым психологическим театром с его угасающей школой и вырождающимися традициями. Как метко подметила критик Л.Громыко: направо пойдёшь — «Хануму» встретишь, налево — «Дзяды», прямо — там всё та же русская психологическая школа.

Девятнадцатый фестиваль «Белая Вежа» закончился предвкушением двадцатого, юбилейного. Вместе со словами благодарности за пиршество театрального искусства, хочется высказать пожелание устроителям — во первых, избегать в афише случайных участников фестивальной программы. Во-вторых, по возможности, не допускать накладок по времени, ведь специалистам, призванным высказывать взвешенные оценки, хочется увидеть каждый спектакль с начала до конца. В-третьих, было бы неплохо организовать содержательную культурную программу, хотя бы такую, как в прошлом году — с мастер-классами и творческими встречами. И, конечно же, вместе со старыми друзьями увидеть новые лица за круглым столом профессиональных обсуждений.