В нашем провинциальном городке долго шли разговоры и пересуды. И не один год в первый школьный урок мы вспоминали Дмитрия Гвишиани. Слова «мужество, отвага» до сих пор ассоциируются у меня с именем этого парня.
Поэтому звонок Бориса Григорьевича Гвишиани, отца погибшего курсанта, сразу взволновал меня. «Я устал бороться за эту школу, ─ рассказывает Борис Григорьевич. ─ Но почему это надо только мне?» И в этом же первом телефонном разговоре я узнала, что он побывал на приеме не у одного местного начальника.
Спустя несколько дней мы встречаемся у школы №30, которая носит имя Дмитрия Гвишиани. «12 лет назад, когда школе присвоили имя сына, ─ начинает отец, ─ она уже была в плохом состоянии. Я ее сфотографировал и послал фото в Администрацию президента. Выделили средства, повесили памятную доску. В начале текущего года решили заменить эту доску барельефом. Школа вся старая, обшарпанная. Ну как тут повесить барельеф? Я был на приеме и у начальника отдела образования Московского района, и в облисполкоме. К сожалению, ответ у всех один: «Нет средств. Есть школы и в худшем состоянии».
Но эти отговорки не остановили Бориса Григорьевича. И тогда заявления-жалобы были отправлены в Администрацию президента и Совет Министров. Его старания не прошли зря, и деньги все-таки выделили. «Посмотрите, потихоньку ведь что-то делается, ─ говорит директор школы №30 Александр Петрович Леванчук. ─ На 600 миллионов поменяли окна, еще 250 было потрачено на укладку новой плитки возле здания».
Правда, стена, на которой сегодня висит памятная доска и которую в скором времени заменят на барельеф, по-прежнему в удручающем состоянии. На ней 4 старых окна, из которых покрасили почему-то только три, по всей стене пошли трещины — их даже не закрасили.
Вновь заявления отца отправились в различные инстанции, а параллельно сам он пошел на прием к помощнику президента по Брестской области Дмитрию Дмитриевичу Гоборову. Стоит отметить, что тот не остался сторонним наблюдателем и лично осмотрел школу, встретился с директором.
А 17 сентября в телефонном разговоре с отцом героя Дмитрий Дмитриевич пообещал, что будут даны соответствующие указания и школьную стену приведут в нормальный вид.
Школа и аллея имени сына, тепловоз, турниры по различным видам спорта, почтовые марки, проскользнувшая в прессе заметка и фото ─ все, что носит имя Дмитрия Гвишиани, до боли дорого Борису Григорьевичу и его жене Марал Бойхановне. Они стараются не пропускать ни один спортивный турнир, знают имена победителей, общаются с друзьями сына. Имя курсанта Гвишиани присвоено одной из улиц Минска, и Борис Григорьевич охотно рассказывает, как идет ее реконструкция, что планируют построить:
«Мы ведь не просили, чтобы аллее и школе присваивали имя нашего сына. Это к нам, родителям, обратились ветераны ВОВ с такой просьбой. Мы дали согласие. А теперь получается, что забота о школе и аллее — это только мое дело». Он утверждает, что ему приходится звонить и требовать, чтобы вовремя покосили траву, у памятника посадили цветы, привели в порядок фонари и т.д.
В этом году 15 лет со дня трагедии – упоминание об этом лишь в газете «Во славу Родины». В ноябре Дмитрию Гвишиани исполнилось бы 36. Именно к его дню рождения и планируют открыть барельеф. Вот только родители остаются категоричными: если стену, на которой ныне висит памятная доска, не приведут в порядок – они не придут на открытие барельефа. Все, что у них осталось от сына, – это только память. И все, что с ней связано, должно быть чистым и светлым.
Ответить