Один из лучших американских фильмов нулевых годов нынешнего века на наших широтах прокатывался под незамысловатой и недвусмысленной вывеской «Нефть». Оригинальное же название – «There Will Be Blood» – «И будет кровь» точнее некуда отражало главную мысль и метафору картины. Нефть действительно кровь мировой экономики. Цены на нефть дают довольно точное определение состояния мирового сообщества как единого организма. Скачки цен за баррель нефти можно сравнить со скачками артериального давления. От стоимости этого самого барреля зависит в мире слишком многое. Поэтому и разговоры о цене на нефть слышишь едва ли не реже, чем о здоровье в очереди в поликлинике.

И сколько бы там ни говорили об альтернативных методах лечения, пардон, альтернативных источниках энергии, сланце и т.д., значение нефти на мировых рынках является определяющим. Конкурентная борьба между странами и между мировыми корпорациями идет жесточайшая. Начать с нуля, выжить в этом бизнесе и раскрутиться, сделать многомиллионное состояние ныне практически нереально. И, однако же, сегодняшнему герою «Фамильного древа» это удалось.

Как часто уже случалось, в процессе подготовки материала мы натолкнулись на любопытнейшие факты из биографии другого, давнишнего, героя нашей рубрики – польского писателя и кинорежиссера Александра Рамати. Оказалось, что… Но обо всем по порядку.

Дела семейные

О трехэтажном доме, который построил Соломон Гринберг в 1925 году, об аптеке, которой занималась его жена, написано уже немало. Повторяться не будем. В ходе наших изысканий мы натолкнулись на воспоминания Александра Бермана, ленинградца, живущего ныне в Иерусалиме, и который приходится дальним родственником наших брестских Гринбергов. Из них явствует, что у Соломона было три сына – Авигдор, Давид и Яков. Яков, сегодняшний наш герой, родившийся в 1932 году, был младшим из сыновей.

Несказанное удивление вызвало упоминание о среднем сыне – Давиде. Им оказался Александр Рамати – известный польский писатель и режиссер, который будучи подростком, переписывался с Янушем Корчаком. О том, что «Александр Рамати»  это псевдоним Давида Гринберга – ранее ни в каких источниках не упоминалось. Авигдор и Давид, который был старше Якова на 12 лет, в начале войны успели убежать на восток, вступили в армию Андерса, затем попали в Палестину, были соратниками Менахема Бегина, чей отец был их домашним учителем в Бресте. Уже после войны Авигдор остался в Израиле, строил дороги. Давид, вернувшийся поближе к родным краям, в Польшу, взял себе псевдоним, писал книги и снимал фильмы, главной темой которых был Холокост.

Жизнь в бегах

Ну, а Якову, прежде чем оказаться в Америке и построить там свою, пусть и не такую огромную, нефтяную империю, пришлось много чего испытать. Для начала, в 39-м, когда Брест стал советским, Гринберги, конечно же, лишились аптеки. Ее, понятное дело, национализировали. Видя, что происходит, семейство засобиралось, было, репатриироваться в Палестину. Но, думается, вероятнее в эти годы они бы оказались в Сибири вслед за тем же Бегиным. Пока собирались, грянула Великая Отечественная…

Пришлось спасаться бегством. Добрались до Жабинки. Но в Жабинке угодили в гетто. Мало того, что около года они хоть как-то просуществовали, так еще и удалось им бежать. Здесь же некоторое время скрывались в доме у одной из женщин за каким-то чудом сохранившиеся семейные драгоценности. Правда, и это тоже известная история, описанная Василием Сарычевым в его замечательных очерках, задумала она их отравить. (Ну, в общем, это тоже такая, очень человеческая черта и всеобщая история – травить себе подобных крысиным ядом). Но мать, даром, что ли, провизор, сумела распознать в принесенной пище мышьяк. Значит, опять в бега. Скитались по лесам, пока не прибились к партизанскому отряду. Партизанам все семейство и пригодилось. Отец – архитектор, технарь. Мать – врачевала. Подросток Яков пленных немцев охранял, да под руководством родителей азы наук постигал. В школе-то он всего два года проучился. Так до освобождения и дотянули.

Земля обетованная

Тут уж, видимо, Гринберги решили не мешкать и в 1946 году, как раз накануне объявления в Стране Советов борьбы с космополитизмом, через Варшаву и Берлин добрались-таки до Палестины. До провозглашения независимого государства Израиль оставалось два года вооруженной борьбы. Соломон и четырнадцатилетний Яков вступили в подпольную организацию «ЭЦЕЛ» («Борцы за свободу Израиля»), которую возглавлял все тот же Бегин. Правда, Яков втайне от родителей. Военный опыт, полученный им в белорусских лесах, пригодился, наверняка, и в борьбе за независимость.

В июне же 1948 года Яков стал свидетелем разыгравшейся в порту Тель-Авива трагедии. Тогда по приказу Бен-Гуриона, премьер-министра Израиля, был расстрелян и потоплен корабль «Альталена», который доставил на своем борту почти тысячу человек репатриантов и большое количество оружия для сторонников «ЭЦЕЛа». В общем, все как всегда в человеческой истории: вместо молока и меда льется человеческая кровь. Со слезами на глазах и бессильной яростью смотрел Яков на тонущий корабль и прыгающих в воду людей…

Но жить надо дальше. В 49-м семнадцатилетний Яков решает поступать в технологический университет в Хайфе. И тут юноше впервые улыбнулась удача. Если, конечно, не считать удачей то, что он вообще выжил во все эти годы. Он оказался в числе стипендиатов Университета штата Колорадо. Это с двумя-то классами брестской школы и годом-полтора в Израиле!

Джек-американец

Шанс, как говорится, один из тысячи и его надо использовать. Америка в определенной степени рай, но рай для трудоголиков. Работаешь не покладая рук – многого добьешься. Для начала Джек окончил с отличием университет и получил диплом инженера нефтяника. Затем сдал экзамены на следующую академическую степень. Но для успеха много работать недостаточно. Нужно предложить что-то такое, чего не делает больше никто. Джек изобрел свой собственный метод бурения нефтяных скважин и приобрел заброшенные шахты в Вайоминге. Его всячески отговаривали, предрекали, что ему нечем будет расплатиться по кредитам. Молодой человек упорствовал и настаивал на своем. Ищущий да обрящет. На этих заброшенных участках нефть забила фонтаном. А Джек в тридцать лет заработал первый миллион.

Но бизнес есть бизнес. Мало миллион заработать, останавливаться на достигнутом ни в коем случае нельзя. Основанную им компанию Джек Гринберг вел жестко и умело сквозь все рифы нефтяного бизнеса. Теперь его состояние оценивается в 300 – 500 миллионов долларов. Его компания «Гринберг Петролеум» ведет разработки нефтегазовых месторождений по всему миру. Особое внимание уделяется, конечно, бывшему Советскому Союзу. Так, еще в конце восьмидесятых он принял участие в обнаружении и разработке одного из крупнейших в мире месторождений нефти последних десятилетий в Кашагане, в Казахстане. На этом Кашагане сошлись интересы нескольких монстров мирового нефтяного бизнеса. Из чего вышла даже полудетективная-полушпионская история с судебными разбирательствами. Вообще, Джек Гринберг не боится вступать в борьбу с транснациональными нефтяными корпорациями. Это тоже своего рода мушкетерство. Гугл выдает великое множество ссылок на суды и иски, предъявленные Джеком Гринбергом. В принципе, такая борьба есть ничто иное, как отстаивание своих прав малого и среднего бизнеса перед сильными мира сего.

Человек мира

Сейчас Джеку Гринбергу 82 года. Он бодр духом и полон идей. В конце девяностых он побывал в родном городе и доме, где прошло его детство, с аптекой на первом этаже. Пожалуй, это единственное, что не изменилось с тех времен. Как это часто бывает, человек, который всего добился сам, он много занимается благотворительностью. Много жертвует средств для различных учебных заведений.