Этот альбом доступен в польском цифровом ресурсе Biblioteka Narodowa (обладатель прав). Автор размещенных в нем фотографий Стефан Хубицкий (Stefan Hubicki) — военный врач 206-го пехотного Сальянского полка российской армии, входившего в состав 1-й бригады 52-й пехотной дивизии 3-го Кавказского армейского корпуса. Командиром полка в тот период был полковник И.П.Романовский, в будущем, в Гражданскую войну, один из организаторов Добровольческой армии, заместитель Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России А.И.Деникина.
В августе 1915 Сальянский полк с боями отступал по Прибужью, и география более полутора сотен фотографий обозначена местами стоянок и передвижений по прифронтовым дорогам: Влодава, Волчин, озеро Селяхи, Тересполь, Брест-Литовск, Андроново близ Кобрина, Ляховичи, Бобруйск… На снимках в основном запечатлены мирные сцены отдыха офицеров, солдат и медперсонала полка между боями, караваны беженцев, окрестные виды. Но в обширной череде фотографий особо выделяются картины пожаров и взрывов в Брест-Литовске – моменты городского апокалипсиса. Объектив фотокамеры Стефана Хубицкого (в будущем генерала Войска Польского и министра в ряде правительств) сохранил их до нашего времени. Полагаем нужным ознакомить читателей с некоторыми из этих снимков (эвакуация, пожары в Брест-Литовске, беженцы на окрестных трактах) для большего понимания трагедии Первой мировой войны в нашем крае. А сопроводят эти фотографии подготовленные нами фрагменты из мемуаров, записок и исследований, непосредственно касающиеся Брест-Литовска и жаркого августа 1915 года…
Сергей ТОРНАУ, «С родным полком»
Об авторе:
Торнау Сергей Александрович (1889 – 1964) – барон, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, участник Первой мировой войны и Белого движения. Эвакуирован 25.03.1920 из Новороссийска на корабле «Бюргермейстер Шредер». На май 1920 в Югославии, затем в эмиграции на Восточном побережье США. Автор воспоминаний «С родным полком» (Берлин, 1923):
Фрагмент из главы XIII. Холмская операция. — Отход к Брест-Литовску
…Со дня этого боя полк не знал отдыха, вплоть до прихода в Брест-Литовск, в первых числах августа. <…>
Отход происходил планомерно и в большом порядке. Hи пленных, ни раненых мы за собой не оставляли. Местность, через которую проходили наши войска, была предана огню. Сжигались деревни, скирды с хлебом, а скот либо уничтожался, либо угонялся вслед за войсками. Очень часто во время ночных отступлений полку приходилось двигаться через коридор, окруженный горящими скирдами и домами, насколько хватал глаз. Дым от пожара бывал настолько велик, что 17-го июля, в бою под Рейовцем, Рейовецкая долина была заполнена дымом.
Зрелище от этих пожаров было грандиозное и незабываемое. Огнем беспощадно уничтожались целые цветущие районы. Население выгонялось с насиженных мест и должно было бежать вглубь Росcии, погибая по дороге от голода и эпидемий. Самая жестокая и бессмысленная страница войны, начиналась. Ни в чем не повинные мирные жители, забрав с собой лишь самые необходимые вещи, бежали без оглядки назад. Обозы их нередко попадались между нашими и германскими линиями, и тогда этим несчастным приходилось, к довершению всех бед, испытать на себе стрельбу артиллерии…
cms-image-000016871.jpg
Антон КЕРСНОВСКИЙ, «История Русской армии»
Об авторе:
Керсновский Антон Антонович (1907 – 1944) — русский публицист, военный историк, эмигрант. Не будучи офицером российского Генштаба, вообще не получив академического образования, он самостоятельно создал свою «Историю русской армии», которая занимает значительное положение в ряду фундаментальных работ по русской военной истории.
…У Влодавы особенно жаркие бои шли 3 августа во II Кавказском корпусе. В последовавших затем боях Кавказская Гренадерская дивизия прорвалась из окружения в гродненских лесах. Крепость Брест-Литовск являла картину полного запустения с кирпичными верками, заросшими травой и кустами. Она, по свидетельству генерала Б. В. Геруа (тогда командовавшего Лейб-Гвардии Измайловским полком), производила впечатление «заброшенной помещичьей усадьбы».
…В результате всех этих неудач Ставка потеряла дух. Растерявшись, она стала принимать решения, явно несообразные. Одно из них — непродуманная эвакуация населения западных областей в глубь России — стоило стране сотен тысяч жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие.
Ставка надеялась этим мероприятием «создать атмосферу 1812 года», но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и о их пропитании.
Организации Красного Креста и земско-городские союзы спасли от верной голодной смерти сотни тысяч этих несчастных. Множество, особенно детей, погибло от холеры и тифа. Уцелевших, превращенных в деклассированный пролетариат, везли в глубь России. Один из источников пополнения будущей красной гвардии был готов…
cms-image-000016872.jpg
cms-image-000016873.jpg
СТЕФАНОВСКИЙ, «Великий поход»
Об авторе:
Стефановский – штабс-капитан, автор записок «Великий поход» о Первой мировой войне («Военная быль», 1974, №128. С. 2-8). Был младшим офицером первой батареи 14-го мортирного дивизиона.
…Нашему дивизиону было приказано, а если не ошибаюсь, то и всему корпусу, с 22 июля отходить через Влодаву в Брест-Литовск, куда мы и прибыли 5 августа, расположившись в районе южной, а затем западной центральной обороны. Никаких боевых действий мы не имели и 25-го в ночь начали отходить из крепости, всем корпусом, на Кобрин, Картуз-Березу, Слоним, Новогрудок, Молодечно. Оставляли Брест-Литовск в темноте, среди пожаров и взрывов, которыми уничтожались огромные склады не вывезенных интендантских запасов, а также и форты. Противник занял крепость 26 августа…
Александр СПИРИДОВИЧ, «Великая Война и Февральская Революция»
Об авторе:
Спиридович Александр Иванович (1873 –1952) — генерал-майор российского корпуса жандармов, служащий Московского и начальник Киевского охранного отделения, начальник императорской дворцовой охраны. Во время Первой мировой войны сопровождал Николая II во всех поездках. Во время Февральской революции прибыл в Петроград, был арестован Временным правительством, содержался в Петропавловской крепости. В начале октября 1917 освобождён. В 1920 эмигрировал во Францию. Автор книги «Великая война и февральская революция», первой серьёзной исторической работы на данную тему.
…10 августа пал Осовец. Эвакуируют Брест-Литовск. Ставка Верховного Главнокомандующего перешла из Барановичей в Могилев. При отступлении срывается с мест мирное население и гонится внутрь страны.
Отовсюду, с Запада на Восток, идет насильственная эвакуация еврейского населения, которое заподозрено в массовом шпионаже на немцев. Все эти русские и еврейские беженцы, как саранча, двигаются на восток, неся с собою панику, горе, нищету и болезни. Благодаря отступлению театр военных действий, как таковой, увеличивается и автоматически переходит под власть военных. Новая власть не успевает организоваться, всюду беспорядок, хаос. Имя генерала Янушкевича на устах у всех, его ругают все — и статские, и военные, а еврейское население его просто проклинает…
cms-image-000016874.jpg
Абрам ВОЛЬПИН, «Мемуары простого человека»
Об авторе:
Вольпин Абрам Исаакович (1910 Брест-Литовск – 1991 Бобруйск) – педагог, художник, еврейский культурный деятель. Родился в семье сапожника. В 1914, когда началась Первая мировая, семья перебралась в Минск. С 1931 года учился в Москве сначала на Рабфаке имени Бухарина, а затем в Московском педагогическом институте имени Герцена. В 1943, после окончания десятимесячных офицерских курсов, направлен на фронт в действующую армию. Закончил войну в Германии. Демобилизовавшись, переехал в г. Бобруйск, работал в школе учителем истории. В 1978 написал воспоминания «Мемуары простого человека», опубликованные в журнале «Мишпоха».
…Первые впечатления, которые оставили серьезный след в моей памяти, относятся к началу Первой мировой войны. В Бресте находилась знаменитая крепость, там, были большие запасы взрывчатых материалов. Немецкая авиация интенсивно бомбила крепость, и некоторые бомбы попадали в цель. Происходили взрывы огромной силы, было много жертв, а в большинстве домов, близлежащих к крепости и в центре города, были выбиты оконные стекла. Началась паника, жители города бежали на окраину. Моя мама, у которой были малые дети (старшей Песе 10 лет, второй сестре Двойре – 5), в спешном порядке отвела нас подальше от крепости к своим родственникам, возможно, к своим родителям. Когда паника улеглась, мы вернулись домой.
Немцы начали наступление на Восточном фронте (это было в 1915 году), и русские войска вынуждены были отступать. На станцию Брест подали эшелоны из товарных вагонов, и было предложено всем жителям покинуть город. К каждому двору, к домам подходили казаки и торопили. Мой отец достал где-то подводу, погрузил постельные принадлежности (перины, подушки) и другой домашний скарб, посадил нас, детей, деда нашего, маму, и мы двинулись к вокзалу. На вокзале к нам присоединилась тетя Рахиль со своими детьми. <…>
cms-image-000016875.jpg
Жители города начали погрузку. Шум, плач детей. Родственники и знакомые старались быть вместе. В большинстве случаев это удавалось. Вдруг услышали гул моторов. Немецкие самолеты совершили несколько кругов над вокзалом. Началась паника. Люди поняли, что им грозит опасность. Крик, шум, плач усилились, и люди начали искать убежища от возможной бомбежки. Перрон вокзала опустел. Спрятались – кто где мог: за стенами каменного здания вокзала, за вагонами, за водонапорной башней. Стало тихо, все со страхом ожидали, что же произойдет. Немцы покружили над вокзалом, сбросили несколько бомб, но крайне неточно. Жертв среди мирных жителей не было.
Наша семья и семья тети Рахили находились в одной теплушке. В узкую щель открытой двери падала узкая полоска света, и летели перед моими глазами поля, леса, иногда были какие-то костры и вокруг них сидели люди.
Пассажиры могли высадиться в любом населенном пункте. Мой отец решил остановиться в Минске. Эшелон же следовал вглубь страны. Как нам стало известно позже, наши земляки последовали дальше. Некоторые высадились в Москве, а многие поехали еще дальше: до Самары и Саратова. Там они остались на постоянное место жительства. Когда я стал взрослым, на мой вопрос, почему он выбрал Минск, отец ответил, что он плохо владел русским языком, а в Минске проживало большое количество евреев…
cms-image-000016876.jpg
Николай ГУМИЛЕВ, «Записки кавалериста» (фрагмент)
Гумилев Николай Степанович (1886 – 1921) — русский поэт Серебряного века. Воевал добровольцем в Первую мировую войну, участвовал в боевых действиях, был награжден Георгиевским крестом. Позднее написал об этом «Записки кавалериста». Путь его части в 1915 проходил по Прибужью и Полесью. В одном из написанных Гумилевым в тот период стихотворений есть строки: «Та страна, что могла быть раем, \\ Стала логовищем огня…». Это – яркое отражение виденного им в те роковые дни.
…Весь конец этого лета для меня связан с воспоминаниями об освобожденном и торжествующем пламени. Мы прикрывали общий отход и перед носом немцев поджигали все, что могло гореть: хлеб, сараи, пустые деревни, помещичьи усадьбы и дворцы. Да, и дворцы! Однажды нас перебросили верст за тридцать на берег Буга. Там совсем не было наших войск, но не было и немцев, а они могли появиться каждую минуту. <…>
Мы нашли брод, обозначенный вехами, и переехали реку, только чуть замочив подошвы сапог. Рассыпались цепью и медленно поехали вперед, осматривая каждую ложбину и сарай. Передо мной в тенистом парке возвышался великолепный помещичий дом с башнями, верандой, громадными венецианскими окнами. Я подъехал и из добросовестности, а еще больше из любопытства решил осмотреть его внутри.
cms-image-000016877.jpg
Хорошо было в этом доме! На блестящем паркете залы я сделал тур вальса со стулом — меня никто не мог видеть, — в маленькой гостиной посидел на мягком кресле и погладил шкуру белого медведя, в кабинете оторвал уголок кисеи, закрывавший картину, какую-то Сусанну со старцами, старинной работы. На мгновенье у меня мелькнула мысль взять эту и другие картины с собой. Без подрамников они заняли бы немного места. Но я не мог угадать планов высшего начальства; может быть, эту местность решено ни за что не отдавать врагу.
Что бы тогда подумал об уланах вернувшийся хозяин? Я вышел, сорвал в саду яблоко и, жуя его, поехал дальше.
Нас не обстреляли, и мы вернулись назад. А через несколько часов я увидел большое розовое зарево и узнал, что это подожгли тот самый помещичий дом, потому что он заслонял обстрел из наших окопов. Вот когда я горько пожалел о своей щепетильности относительно картин….
cms-image-000016878.jpg
Капитан немецкой армии ПЭЛЬМАН. О взятии Брест-Литовска
…Да, радость и гордость были велики, но еще больше было удивление победителя при виде того, что он застал вместо большого цветущего города – далеко простирающиеся груды дымящихся тлеющих остатков.
Всюду, куда мы ни приходили наши войска, они находили оставленные людьми и животными груды камней, из которых то тут, то там торчали трубы. Изредка попадались церкви, которые щадили даже казаки. Вот все, что уцелело на пути отступающих русских армий. Брест-Литовск же был шедевром этих разрушителей собственной родины. Но он погиб не от стихии, а от рук представителей собственного народа.
Когда мы подъезжали к Брест-Литовску, то огромные столбы поднимавшегося к небу дыма подсказали то, что мы там увидим. Но действительность превзошла наши мрачные ожидания.
Сначала мы перегоняли длинные походные колонны наших немецких и союзных частей, которые стремились в крепость, им приходилось останавливаться перед сожженными и взорванными мостами через Буг и Мухавец. Быстро сооружались временные переправы и полки могли следовать за противником. Нас окружало море огня, чада и дыма, затемнявшего дорогу настолько, что ничего не было видно в нескольких шагах. Из глаз текли слезы. Все кольцо казарм, окружающее редюит, комендантский дом, с балкона которого наш кайзер когда-то приветствовал свой русский полк, все горело ярким пламенем. Дышать было трудно от жары. Тут и там лежали груды снарядов, и к ним подступал огонь. Люди были заняты спасением продовольствия из горящих складов, так как не хватало человеческих сил, чтобы потушить такой пожар.
Мы вышли из цитадели и направились в город. И тут мосты через Мухавец оказались разрушенными; но скоро открывшаяся перед нашими глазами картина заставила нас остановиться, мы поняли, что пока не могло быть и речи о том, чтобы “войти в город”.
Как вкопанные, остановились мы, глядя на это гигантское зрелище. Насколько мог охватить глаз, мы видели сплошное огромное море поднимавшегося к нему огня, над которым, затемняя солнце, поднималась огромная дымовая туча, возвещавшая на все окрестности: “Брест погиб!”…
cms-image-000016879.jpg
Макс ГОФМАН, «Война упущенных возможностей»
Об авторе:
Макс Гофман (1869 – 1927) — германский генерал и дипломат, сыгравший видную роль в событиях Первой мировой войны. Участник мирных переговоров в Брест-Литовске. Автор книги «Война упущенных возможностей» (Государственное издательство, 1925).
…Во время отступления русское командование, очевидно, руководствовалось примером 1812 года: русские разрушали не только пути сообщения, но и предавали огню города и деревни и угоняли за собой людей и скот. Хотя это и непонятно, тем не менее надо думать, что этим они хотели, очевидно, доставить нам побольше затруднений, — иначе эти мероприятия были бы бесцельной жестокостью против собственного народа. Удивительно, что сравнения с 1812 годом часто попадаются и теперь еще в германской литературе. При этом упускается из виду, что при нынешних путях сообщения не существует тех трудностей, с которыми приходилось бороться Наполеону. Если бы в его распоряжении были жел. дороги, телефоны, автомобили, телеграф и аэропланы, то он и до сих пор еще был бы в Москве.
Все эти русские разрушения были нам отчасти на-руку, если не считать жилищных неудобств. Возьмем для примера сожжение Брест-Литовска, в котором нашему штабу позже пришлось прожить почти два года. Несмотря на сожжение, мы смогли там устроиться, при чем нам не пришлось заботиться о пропитании угнанных оттуда 80 тыс. жителей. Также и в отношении шпионажа и других опасностей для нас было удобно то, что русские очистили город…
Подготовил Николай АЛЕКСАНДРОВ
Ответить