Один из крупнейших деятелей банковского дела своего времени, детские и юношеские годы провел в Брест-Литовске. Во многом, если не во всем, они стали для него определяющими. Считается, что его предложения царскому правительству помогли создать золотой запас, который предотвратил финансовый крах империи во время русско-турецкой войны 1877 -78 годов. И он мог бы войти в правительство, если бы принял христианство.

Несколько лет назад на страницах «Фамильного древа» мы опубликовали отрывки из воспоминаний Полины Венгеровой. В них были даны яркие картины уклада жизни жителей Брест-Литовска еще до возведения крепости. Затем было перенесение города на новое место. И какой трагедией обернулось для населения города, преимущественно еврейского, строительство этой самой крепости. Строки, посвященные перенесению старинного кладбища, пронзительные, потрясали до глубины души.

Помимо описания тогдашнего Брест-Литовска, уклада жизни, еврейских обычаев, эти воспоминания Полины Венгеровой густо населены многочисленными родственниками ее семейства. Она уделила внимание практически всем, кому-то – больше, кому-то – меньше. Не знаю кого – как, но меня это желание запомнить и передать все до мельчайших подробностей о времени и окружающих людях, потрясает. Равно как и само это свойство индивидуальной человеческой памяти…

Сегодняшний герой «Фамильного древа» был женат на сестре Полины Венгеровой – Катерине. Детские и юношеские он провел в Брест-Литовске. При всем при том, что он сумел многого добиться в жизни, несмотря на характерные преграды того времени для еврея в царской России, и чуть было даже не вошел в правительство, именно годы, проведенные в Брест-Литовске, кажется, стали для него определяющими.

Самоучка

Абрам Исаакович Зак родился в Бобруйске в 1828 году в зажиточной и ортодоксальной еврейской семье. Этой самой ортодоксии он всю свою жизнь с юных лет будет бежать. При этом, когда перед ним откроются захватывающие дух перспективы и золотые горы, он не изменит ни вере, ни происхождению. Насколько многочисленно было семейство Заков, узнать не удалось. Доподлинно известно, что был у него младший брат – Израиль, который стал впоследствии видным ученым по истории религии. О его небезынтересной судьбе и о его творчестве мы когда-нибудь обязательно еще расскажем.

В середине тридцатых годов семейство Заков перебралось в Брест-Литовск. Наверняка, начальное образование он получил, как все еврейские мальчики, в хедере. А вот за дальнейшее свое образование, и об этом говорят всевозможные источники в один голос, Абрам взялся сам.

Он сам, не прибегая к помощи учителей, изучил математику и несколько иностранных языков! Источники настаивают на том, что самообразованием он занимался всю свою жизнь.

Об этом же говорит и Полина Венгерова в своих мемуарах.

Макс Лилиенталь

По всей видимости, не последнюю роль в этой тяге к самообразованию сыграла деятельность виднейших еврейских просветителей того времени – Макса Лилиенталя и Мозеса Монтефиоре. Лилиенталь был приглашен в начале сороковых годов тогдашним российским министром просвещения Уваровым для проведения реформы еврейского образования. Главная цель этой реформы заключалась в том, чтобы сделать еврейские школы более светскими. Чтобы в них изучались не только священные книги, но и общеобразовательные предметы – языки, литература, математика. Идеи Лилиенталя нашли горячий отклик в сердцах и умах молодого еврейского поколения и такое же горячее сопротивление среди старшего. Лилиенталь был с инспекцией еврейских школ и в Брест-Литовске. И оказал, как пишет Полина Венгерова, на юношей города неизгладимое впечатление. В их числе были и братья Заки.

«Смутное влечение»

Это стремление выйти за рамки религии и древнейших обычаев приводило зачастую к смешным ситуациям, бытовым анекдотам, к семейным ссорам и неурядицам. К примеру, по субботам, по канону, нельзя было мужу и жене выходить из дома вместе. Когда Абрам (женился он, по всей видимости, довольно-таки рано) вместе с женой осмелились нарушить это правило, отец Катерины устроил большой скандал. Увидев, как молодая пара вместе выходит из дома, он забарабанил в окно: «Немедленно возвращайся домой! Твой муж и сам дойдет. Еврейской женщине, тем более моей дочери, не подобает разгуливать под ручку средь бела дня с мужчиной». Пришлось молодым мужу и жене втайне от родителя договариваться, выходить раздельно, чтобы прогуляться по городу.

Неудивительно, что Абраму хотелось вырваться из этого затхлого местечка в большой мир. И этот «рывок за флажки» Абрам Зак сумел осуществить. Об этом рывке братьев Полина Венгерова пишет так: «Их тянуло в широкий мир. Оба никогда еще не видели ни одного города больше Бреста. Но они надеялись пробиться на чужбине.

Их багаж был невелик. Но они запаслись энтузиазмом, детским легкомыслием, самоуверенностью и неколебимой верой в человечество и будущее.

И с этим-то подходящим снаряжением они не без боли и борьбы оставили жен и детей и последовали своему смутному влечению бежать куда глаза глядят, лишь бы прочь из дома».

Директор банка

Что-то было еще в их багаже, кроме энтузиазма и детского легкомыслия и самоуверенности. Минимум – интеллект и сила воли, умение держать удар, готовность преодолевать унижения и препятствия. А еще – удача и везение. Без них – тоже никуда.

Петербургский учетный и ссудный банк

Такой удачей для Абрама Зака стала встреча с Григорием Гинцбургом. Именно в учреждениях банка барона Гинцбурга Абрам Зак сделал столь головокружительную карьеру. Начался этот взлет, вероятно, в конце 40-х – начале 50-х, в Каменец-Подольске. А уже в 1871 году Абрам Зак был приглашен на пост директора Петербургского учетного и ссудного банка.

В ближайшие двадцать лет, под управлением нашего героя, этот банк будет одним из крупнейших в России и будет играть огромную роль в финансовой жизни империи.

Спустя некоторое время его избрали в состав членов правления банка. Также он станет одним из соучредителей страхового общества «Россия». Опять же все источники в один голос говорят, что именно благодаря прозорливости Абрама Исааковича был создан золотой запас накануне русско-турецкой войны 1877 – 78 годов.

Меры, предложенные директором банка, помогли империи избежать, как мы бы сейчас сказали, дефолта.

К сожалению, не сообщается, что это были за меры. И правда – жаль, может быть, они бы пригодились и в наше непростое время. Во всяком случае, деятельность Абрама Зака на финансовом фронте была оценена по достоинству. Он был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени и получил чин действительного статского советника. Немалую роль он сыграл в строительстве Либаво-Роменской железной дороги и заложил, как говорят, основы финансовых предприятий при строительстве железных дорог в России. В конце концов, ему был предложен пост товарища министра финансов при условии, что он примет христианство.

Нарушая правила

И вот тут, видимо, Абрам Зак сказал себе «стоп». С юных лет он нарушал всевозможные правила и установления. Вырывался за флажки. И в зрелые годы тоже. У него был роман с женой товарища обер-прокурора сената, действительного статского советника, А.Д. Смирнова – Натальей Ильиничной. От этой их связи у них родился сын – Александр Смирнов, ставший впоследствии выдающимся филологом и литературоведом. В браке же с Катериной Эпштейн у Абрама Зака детей не было. Но все это им не мешало им жить вместе в большом барском доме по улице Миллионной в Петербурге, проводить балы и вечера, устраивать музыкальные салоны.

Стоит обратить внимание и на меценатскую деятельность Абрама Зака. Конечно, он поддерживал всяческие еврейские общества и организации. Так же много собственных средств он вкладывал в учащуюся молодежь, в развитие талантов. Особую роль он сыграл в судьбе Антона Рубинштейна.

Последние годы жизни Абрам Исаакович много болел. Пошатнувшееся здоровье вынудило его отправиться на лечение – на германские курорты, в земли Гессен. Здесь он и скончался 19 апреля 1893 года.

Обратимся еще раз к мемуарам Полины Венгеровой. Она пишет:

«Всю жизнь он оставался борцом за просвещение, неутомимо догоняя новое время со всеми его культурными смыслами. Он далеко превосходил духовный уровень своего окружения, но его мягкость в обращении с людьми, его искрометный ум исключали всякое высокомерие.

В его доме царили сердечность и доверительность, которой не смогла поколебать даже его успешная карьера. Его отличали благородство, человеколюбие, готовность к самопожертвованию… После кончины этого неутомимого труженика в его доме сохранился прежний дух. Своей жене он оставил крупное состояние и завещал помогать бедным, страждущим и изнемогающим в жизненной борьбе. Она тихо и незаметно сделала много добрых дел».

Что тут еще можно добавить? Пожалуй, ничего. Разве что сентенцию, которую я сам часто про себя повторяю: «Правила для того и созданы, чтоб их нарушать».