Даже когда Петр Юрченков просто шел по улице, не обратить на него внимания было решительно невозможно. Конечно, он был очень красив, в любом своем возрасте красив настолько, что хотелось оглянуться вслед, но не одна только выразительная внешность останавливала прохожих. Если вы когда–либо встречали его по дороге (а встречали многие — Юрченков очень любил гулять по городским улицам и много где успел побывать на своем актерском пути), наверняка вспомните, как рад он был видеть именно вас. У этого актера был особенный талант играть персонально для каждого из сидящих в зале, и он не спешил прощаться с публикой даже после того, как занавес опускался, а вешалки в театральном гардеробе пустели. Часто прямо на улице выписывал приглашения на свои спектакли — на каких–то обрывках, салфетках, в минском Театре–студии киноактера эти клочки бумаги долго ходили наравне с билетами. Дверь в его гримерку всегда была распахнута, как, впрочем, и дверь квартиры…До сих пор на стенах театра висят афиши спектаклей Петра Юрченкова, хотя некоторые покинули репертуар уже навсегда. Оказалось, что заменить артиста некем, ради его импровизаций зрители снова и снова возвращались к знакомым названиям, а коллеги терялись в догадках, что он придумает в этот вечер: непредсказуемость Юрченкова заводила и актеров, и публику. В кино его легко вспомнить даже по эпизодам, взять хоть любое название фильма — кадр с Петром Юрченковым всплывает в памяти сразу. Командир Третьяк из «Венка сонетов» и лесоруб в сказке «Про Красную Шапочку», партизан в «Черной березе» и начальник лаборатории в «Расписании на послезавтра»… А ведь были еще «Время выбрало нас», «Возьму твою боль», «Дублер начинает действовать», и, конечно же, «Бесы», где Юрченков сыграл роль Петра Верховенского, для многих его коллег — редкая актерская удача, мечта. Правда, эта картина, снимавшаяся в непростом для советского кинематографа 1991 году, и сейчас знакома больше киноманам. А обычные после ухода любого артиста разговоры про то, как «не разглядели, не оценили, не успели», в его случае все же имеют под собой досадные основания. Но сам Юрченков, этот человек–праздник, не склонен был демонстрировать миру ничего другого, кроме искр и фейерверков, ну и, пожалуй, брызг шампанского. Хотя протест и усталость в иных ролях не выглядели наигранными…

Коммуналка

«Возьму твою боль»

«Государственная граница»

«Антонина Брагина»

«Веселый калейдоскоп»

— Он и правда был очень легким человеком, камней и топоров за пазухой не держал, за это его и любили, — рассказывает Петр Юрченков–младший, сын актера, унаследовавший на сцене Театра киноактера отцовскую роль в «Похищении Елены». — После каждого спектакля в гримерке Петра Петровича устраивался стихийный банкет, всем хотелось погреться в его лучах. Благодарные зрители приходили с бутербродами, приносили какие–то кастрюльки с котлетами… Пока дойдешь с ним до театра, рука заболит со всеми здороваться. Ушел гулять с собакой — скоро не жди, нельзя ведь формально поговорить с человеком, которого встретил не первый раз. Весь наш район был для Петровича чем–то вроде большой деревни — все свои, со всеми есть что обсудить.

Первое время мы жили в коммуналке, из которой моя мама мечтала поскорее вырваться, но ему было классно среди людей, тем более, если эти люди — вгиковские однокурсники. И когда мы наконец обзавелись своей квартирой, мало что изменилось. Двери, конечно, были, но замок не закрывался… А как он готовил! В каждой поездке заводил новых друзей и привозил свежие рецепты, которые потом очень удачно совершенствовал. Коллекция рецептов была внушительной — Советский Союз отец объездил во всех направлениях и много лет проводил в командировках большую часть года.

Самолетики

Одно из моих ранних воспоминаний… Глубокой ночью вдруг просыпаюсь от дикого холода: на меня высыпаются конфеты и, как одеяло, укрывают целиком. Папа вернулся! Скоро я сам начал сниматься в кино — ну а как иначе, когда постоянно крутился на съемочной площадке? Правда, мой первый фильм «Андрей и злой чародей» запомнился больше не съемками, а дедушкой Милляром, с которым мы прыгали на батуте. Но в фильме «Папа» «дядь Саша» Карпов предложил уже главную роль. На съемки в Днепропетровск я поехал в сопровождении отца, и по дороге он научил меня делать бумажные самолетики. А когда между съемками куда–то отлучился, я не придумал ничего лучшего, как пустить на самолетики отцовские дневники. Все его мысли в окошко и выпустил. «Ну, ничего, — махнул рукой Петрович, — в голове–то мысли остались».

Он постоянно что–то сочинял, рифмовал, но почти никогда не записывал — относился к этому как к забаве. А при случае мог выдать: «Буду стоять на улице Восточной, плечом бетонным подпирая небосвод»… На улице Восточной мы жили и часто гуляли по ней вдвоем. Отец любил ходить медленно, любуясь, как меняется его город. Идет куда глаза глядят и размышляет вслух… Но дневников после тех самолетиков больше не вел.

Телеграммы

Во ВГИК он попал случайно — родился в Бресте возле железной дороги, в 16 лет пошел работать грузчиком и ни о каком театре не помышлял. О сцене мечтал его друг — он–то и уговорил пойти за компанию на прослушивания: вгиковские педагоги искали будущих студентов по всему Союзу, приехали за этим и в Брест. Ну и как оно обычно бывает, отца взяли, а друга «завернули». Наверное, закономерно — киношники всегда искали фактуру, не зацикленную на себе.

Позже я спрашивал родителей, почему им не сиделось в Москве (мать Петра Юрченкова–младшего — актриса Лидия Мордачева, выпускница ВГИКа. — Авт.). Вопрос казался им странным — корни обоих были в Беларуси, а разницы между «Мосфильмом» и «Беларусьфильмом» в то время не было никакой. На нашей киностудии в общей сложности снималось до 60 проектов в год, собственно, поэтому Театр киноактера и возник только в 1981–м — ни отцу, ни его коллегам театр был не нужен, никто не сидел без работы. Стоило только приехать на нашу натурплощадку в Смолевичах (даже ради того, чтобы проведать друзей), как со всех сторон сыпались предложения о съемках…

— Веселое было время, — вспоминает актер Театра–студии киноактера Александр Кашперов. — Бывало, подшучивали друг над другом — разошлем телеграммы якобы с приглашением от режиссера и встречаем друзей на вокзале. Любили покуражиться… Душой компании был Юрченков, обаяние — бронебойное. Недавно на одном из телеканалов снова шел фильм «Я любил вас больше жизни». Так вот, поначалу сняться в нем пригласили нас двоих, меня — на роль майора Савина, Юрченкова — на немецкого офицера. Но вся группа была тогда им так очарована, что в конечном итоге почти все роли получили наши актеры, хотя сразу планировали взять московских… А вы знаете, что большую часть шумов в фильмах, которые выходили на «Беларусьфильме» в те годы, делал именно он? Это сейчас озвучкой кино занимаются технари, а тогда все проходило через нашу команду — Петя Юрченков, Володя Грицевский, Саша Беспалый, Гоша Сичкарь и я. Весь шумовой фон «золотого фонда» белорусского кино — наших рук дело.

Продолжение

— Школьные науки мне не давались, — откровенничает Юрченков–младший. — В физико–математической гимназии, куда меня взяли как «медийное лицо», я проучился всего 10 дней и понял, что дальше мне делать там нечего. Пошел в училище на специальность «каменщик–монтажник железобетонных конструкций». Петр Петрович, помню, даже радовался: мол, теперь в семье есть свой каменщик, настоящая работа в руках. Оно, конечно, хорошо — друзьям–актерам я могу теперь и плитку положить, и гараж построить. Но уже через три года я осознал, что вряд ли смогу заниматься этим всю жизнь. И подал документы на актерский. Отцу решил ничего не говорить. О том, что я поступил, он узнал уже по факту. Думаю, ему польстило, что у нашей фамилии будет продолжение. Хотя вслух ничего не сказал ни тогда, ни потом.

Он был очень открытым человеком и одновременно крайне сдержанным в эмоциях. Помню, как я присутствовал при их встрече с Владимиром Гостюхиным. «Ты в театре такие роли играешь, что мне в кино и не снились», — поприветствовал отца Гостюхин. «А ты в кино зарабатываешь такие деньги, что мне и не снились в театре», — парировал Петрович.

Конечно, он мог сниматься больше — Карен Шахназаров снимал его еще в своей дипломной работе, они близко дружили. Но пользоваться дружескими связями, идти по головам отцу претило. Он был человеком чистых эмоций.