В районе города Висмут ГДР находилась шахта, в которой добывали урановую руду, ее охраной и железнодорожным сопровождением  занимался наш батальон. Во время одной из командировок мне было поручено проверить работу по обеспечению безопасности сопровождения «груза».

На шахте, куда я приехал в сопровождении комбата, работали не только немцы, но и поляки. Высокая зарплата шахтеров гарантировала руководству объекта, который возглавлял представитель СССР, постоянный приток рабочей силы. Условия труда для них, по меркам простого советского обывателя, были прекрасные, и руководство шахты строго следило за соблюдением не только мер безопасности, но и за состоянием их здоровья. Но, как оказалось позже, когда закрыли эту шахту, а рабочие были уволены, среди них, несмотря на все меры предосторожности, начались заболевания, связанные с радиоактивным облучением.

Помню, немецкие сотрудники рассказывали мне о том, как добывается из руды необогащенный уран, и даже дали мне подержать в руках толстую опечатанную сургучной печатью стеклянную колбу, в которой находилась готовая к отправке в СССР урановая руда. На колбе была наклеена этикетка с химическим анализом этой руды, и немцы очень просили, чтоб я держал ее очень осторожно и не уронил, так как колба могла разбиться, а повторный анализ урановой руды очень трудоемкий процесс. После посещения шахты нас проверили на радиоактивность. Если бы сработали датчики измерительных приборов, нас бы попросили помыть специальным раствором руки или произвести дезактивации одежды, но все обошлось благополучно.

Урановую руду, которая была готова к отправке, засыпали в очень большие прочные полиэтиленовые мешки, которые находились в складных небольших контейнерах, и грузили на платформы вагонов. Так формировался литерный (приоритетный) состав, который затем принимался под охрану специально подготовленным караулом во главе с офицером. В Бресте эти платформы переставлялись с узкой колеи на широкую и дальше отправлялись по назначению. Были случаи, когда эти контейнеры перегружали на другие платформы, но это делалось очень редко и с соблюдением всех мер безопасности.

За мою службу только один раз произошло ЧП с транспортировкой этого груза, когда на территории Польши один из вагонов сошел с рельс и несколько контейнеров с ураном рассыпались на земле. Начальник караула действовал четко и оперативно: он немедленно выставил охрану, перекрыл все железнодорожное сообщение в этом направлении и о ЧП доложил командованию полка.

На помощь срочно была выслана оперативная группа для ликвидации последствий аварии. Солдаты лопатами быстро собрали рассыпанную руду, а затем в этом месте срезали всю поверхность земли и вывезли на территорию СССР. Только после этого было открыто железнодорожное сообщение.

Все участники этой операции были представлены к различным воинским наградам, отправлены на карантин, а затем им было предоставлено санитарно-курортное лечение.

Я согласен с автором статьи  в «БК», что территория в районе перевалки этого груза в Бресте могла иметь несколько завышенный радиационный фон. Но зачем пользоваться «страшилками», утверждая, что «железнодорожные откосы были усыпаны урановой рудой. По свидетельствам очевидцев, высота слоя достигала штыка лопаты»? Последствия ТАКОЙ концентрации урановой руды на поверхности земли не заставили бы себя долго ждать и выразились бы в многочисленных специфических симптомах у всех близживущих граждан.

Видимо, автор статьи забыл, что на добычу урановой руды, ее переработку и обогащение тратились Советским государством громадные деньги, и каждый ее килограмм был на строгом учете в соответствующих органах.

Прошло более двадцати лет с тех пор, как последний состав со спецгрузом проследовал через Брест, а последствия погрузочно-разгрузочных работ еще долго будут будоражить умы наших горожан. Считаю необходимым, чтобы МЧС и другие экологические службы Бреста провели необходимые изыскания и, опубликовав результаты в прессе, раз и навсегда поставили точку в этом вопросе.

Вадим ЯЦЕНКО

г. Брест