Эта история ещё не имеет окончания, но, похоже, никого не радует. Ни, естественно, обвиняемых, ни, возможно, обвинителей. Напомним некоторые вехи…
Первые конфликты назревали давно, на страницах «Брестского курьера» отразились ещё весной 1998 года. Напомним вкратце эту историю, стартовавшую при последних вздохах СССР…
В 1989-м брестчанин с предпринимательским замесом Валентин Дандорф строит дом в переулке Житнем, в 1993-м там начинают лязгать ножницы и постукивать швейные машинки, а в 1997-м — вспыхивают конфликты с горисполкомом. К тому времени в «Диоме» уже работает несколько сотен работниц.
Претензии озвучены санитарной службой и архитектурой: нарушение проектной документации и нормативов. После чего начинается мучительный поиск выхода из тупика — закрыть работающий механизм или приспособить его к законодательству (о том, чтобы приспособить законодательство — и не заикаемся).
Сквозь даль времени посмотрим на ту историю, и сделаем вот какой первый вывод: с тех пор пустующих производственных помещений у государства как было навалом, так и осталось. И второй: предприниматель, если ему нужно для дела, и сам может себе построить производственное помещение. Достаточно лишь дать землю и разрешить. Однако, на этом пути столько «обременений», писаных и неписаных обязательств… С этой точки зрения — один ноль в пользу Дандорфа, он смог наладить производство, а городская власть не смогла. Как тут не вспомнить выражение «собака не сене» — сам не ам и другим не дам…

Играющий судья

Это второй корень конфликта, также имеющий исторические корни. Представьте себе футбольный матч, где судья на поле одновременно является членом одной из команд. Представили? «Такой футбол нам не нужен», — скажете вы и будете правы. Однако, именно это роль играет наше белорусское государство, которое уже молодым не назовешь. Так уж досталось нам, что советская легкая промышленность, былая государственная, так и осталась висеть на плечах власти.
Как легко было шить, когда мода была едина, а выделяться было стыдно… Запускай конвейер да лови редких фарцовщиков. Увы, вкусы изменились, потребность в самовыражении через оригинальную одежду завела в тупик и брестские предприятия легпрома.
Представьте себе: вы хотите продать партию кофточек и заработать на этом. Для этого нужно: купить красивую ткань, придумать фасон, раскроить, сшить и где-то продать. А если не купили у вас эти кофточки? Готовы вы взять на себя убытки за плохой выбор ткани, работников, модных тенденций?.. И при этом выдержать схватку с налоговой инспекцией, которая требует задекларировать каждый метр ткани, не выходить за пределы разрешенной торговой надбавки и цены не снижать, даже если товар «не идет»? А еще вспомним, как государство чудило на валютном рынке в первое десятилетие, совпавшее с ростом частного швейного бизнеса в Бресте, какая была свистопляска с разницей наличного и безналичного курса валют. Этих нестыковок норм законодательства с реальной жизнью так много, что ситуация представляется неразрешимой.
А она вполне разрешима — если на неё смотреть с такой позиции: государство не должно само шить кофточки. Пусть этим занимаются те, кто более расторопны и сообразительны в этом деле. Лишь бы налоги были рациональны.

Искусство ощипывать гуся

Искусство сбора налогов иногда сравнивают с ощипыванием гуся: как можно больше пуха нащипать с наименьшим писком. В подзаголовок статьи вынесено латинское выражение — ex senatusconsultis et plebiscitis crimina exercentur — преступления возникают из сенатских и народных решений. Единственный источник преступности — это законодатель, сенаторские и народные решения в Древнем Риме, древние римляне это хорошо понимали. То есть некое действие становится преступлением тогда, когда наш Указ, Декрет или Закон этого не пропишет. А может ли он быть иным? Очень даже может. Наше законодательство не огненными скрижалями упало нам с неба, оно написано живыми людьми, с конкретными интересами. Есть разные группы, одни пишут законы, другие — их исполняют. Их интересы никогда не будут совпадать. Прямо скажем, сословное или кастовое разделение в обществе было всегда. Лишь бы был какой-то механизм согласования интересов. А то как соревноваться с другими странами, где уже нашли эту формулу?
Вдумайтесь: сегодня в Беларуси насчитывается около 400 тыс. бухгалтеров. Их рабочие места и зарплаты обходятся нашей стране в сумму свыше 3 миллиардов долларов ежегодно. По оценке Всемирного банка, на ведение бухгалтерии предприятия в Беларуси в среднем тратится 900 часов в год. Всемирный банк рекомендует снизить этот показатель до 160 часов (для сравнения: в Китае, Швеции на бухучет уходит 10-50 часов, в ОАЭ — и вовсе 12 — везде процессы информатизированы).
Вот в какой тупик мы зашли — в попытках в рамках небольшой страны сохранить контроль за шитьем кофточек, который под силу лишь крупной самодостаточной стране.

Уловки Дандорфа и не только

Итак, как мы видим, условия для бизнеса у нас отвратительные, государство просто не справляется с шитьем модных кофточек, пытаясь защитить себя от конкурентов-частников множеством заморочек для них. Вот и сведем в единое целое передовой опыт, который позволяет вести реальное дело: вывод операций по закупке сырья в сферу наличного обращения или занижение стоимости задекларированного на таможне. Это позволит минимизировать неизбежные потери из-за скоротечности моды. Но, это явное нарушение законов…
Очень интересным было явление, когда фирма, в которой была сотня работниц, вдруг превращалась в дружеский коллектив сотни индивидуальных предпринимательниц. У каждой — своя бухгалтерия, свой отчет перед налоговой инспекцией. Это давало многое, например, экономию на производственных помещениях, оборудование которых стоит дорого, да и многие наши тарифы для производства явно завышены, например, за электроэнергию.
Собственно говоря, так называемый «коворкинг» не Дандорф придумал, да и этому понятию всего лишь лет пять — и не применительно к швейному, а компьютерному бизнесу. Представьте себе большой зал. Уставленный столами с компьютерами, за которыми сидят люди… И каждый работает на себя — они объединены лишь общим помещением. Теоретически, это можно применить и к другим видам бизнеса. Насколько корректен этот термин применительно к брестским делам — не берусь судить.  
Предположим, я шью на машинке в комнате кофточку. А еще кому-то можно в ней сидеть и шить? А третьему? А скольким можно и надо ли для этого снимать офис? На эти вопросы хочется просто сказать «тьфу».
Представилось из ветхой истории села: сидят девки за прялками, поют песни заунывные. Да прядут каждая на своей прялке… Не знали девки, что через века это назовут «коворкингом». Ещё вспомнился один из тупейших указов Петра I, который очень любил издавать подробные указы. Одним из них, повелев в избах пользоваться более широким ткацким станком, он погубил этот народный промысел русского Севера. А ведь ходили его слуги по деревням, требовали, наказывали:
— Это незаконно! Законы надо соблюдать!

«Преступная организация»

В общем, сколько веревочке ни виться… Принципиальное несовпадение законодательной базы с требованиями реального производства, обремененность государства шитьем кофточек и его же потребность в деньгах не могли не привести к нынешнему положению вещей. Весной прошлого года — арест Валентина Дандорфа, затем — освобождение под домашний арест, затем — снова содержание под стражей… И конца этому не видно. Лишь растет сумма, которую ему предлагают возместить. То, что на просторах СНГ за 15 лет получило устойчивое название «брестский швейный холдинг», — перестало существовать. Растаяли фирмы, разбежались работники, уменьшились очереди в налоговую инспекцию и на железнодорожном вокзале у московского поезда. В магазинах конфиската преют неликвиды многолетней давности. Ручейки денег, которые сбегались из России за проданные кофточки, обмелели… Пришло понимание, что даже «серые зарплаты в конвертах» в конечном итоге оседали у тех, кто в Бресте делает колбасу и строит квартиры…
Опять латынь вспомнилась. Pereat mundus, et fiat justitia — Пусть рухнет мир, но восторжествует закон. Как-то неохота, чтобы рухнул мир…
Конечно, он и не рухнул. Однако, ощущение досады, что все так коряво происходит, остается. Любой приговор будет неприятным. Для обвиняемой стороны — в любом случае. Да и стороне обвинения, собственно говоря, гордиться нечем. Очень жаль, что не нашлось у нас в свое время людей, которые могли бы своевременно изучить и понять обстановку. Не умеют у нас гусей ощипывать — и всё тут. Крылья рвут, а потом щиплют… Печально.
Из отдаленных последствий тревожит, что свято место пусто не бывает. Вот уже китайцы к нам спешат со своими станками… Купим за счет бюджета у них эти станки, дадим льготы, которые своим не давали, и научат они нас кофточки шить…

  В продолжение темы:

Про бизнес и власть. Из тюремного дневника Александра Татаринцева

Комиссия по этике рассудила журналистов