В зале посольства собрались специалисты и представители СМИ, на другом конце интернет-связи были представители литовской стороны. Первым к участникам обратился посол Украины в Беларуси Роман Безсмертный. Он поприветствовал собравшихся и поделился своими воспоминаниями о трагических событиях 1986 года. И о том, как в первые дни после катастрофы на ЧАЭС официально никто ничего не говорил, как они с друзьями, еще будучи студентами, только гадали, что же там произошло на самом деле. Напомнил посол и о моральной ответственности тех людей, по вине которых произошла авария, отметил также, что до сих пор задаётся вопросом: кто же виноват? «Сегодняшняя встреча очень важна, спасибо всем, кто отозвался и пришёл. Нужно помнить, что острый меч науки может ранить очень сильно, ошибка на ЧАЭС привела к тысячам искалеченных жизней!». 
Собственно, сама встреча была разделена на три тематических части: 1 — отдалённые последствия аварии на Чернобыльской станции; 2 — целесообразность строительства атомных электростанций; 3 — планы строительства АЭС в Беларуси. Координатором и ведущим встречи был журналист, член правления БАЖ, профессор Европейского Гуманитарного Университета Эдуард Мельников.
Гомельский журналист Анатолий Готовчиц, который занимается этой проблемой с самых первых дней её возникновения, тоже рассказал о том, как значение последствий той аварии умаляется: «В «зоне» я впервые оказался 3-го мая 1986 года, там шло отселение людей из одной деревни в другую. Я имею статус чернобыльца и, зная эту проблему изнутри, могу сказать, что в последние годы изменилась сама философия отношения к этой проблеме. Складывается ощущение, что важность этого вопроса намеренно «притупляется». Многие территории переведены в разряд «чистых», хотя ясно, чтобы очиститься от радиационного загрязнения, необходимо, по меньшей мере, четыре периода полураспада, а это не одно десятилетие! В пример могу привести тот же Мозырь, стотысячный город! Умалчивается и статистика о том, что в Гомельской области количество раковых заболевании с 85-года увеличилось на 35%. Конечно, прямой связи с аварией на ЧАЭС никто не видит. Средняя продолжительность жизни у мужчин — 57,5 лет. Немалые объемы зерна в Гомельской области являются загрязненными стронцием, такое зерно пускают на корм животным. Само отношение к чернобыльской беде изменилось, и это можно видеть по законодательству. Например, я как чернобылец могу только вступить в гаражный кооператив без очереди и взять двухнедельный отпуск, да и то неоплачиваемый».
В ответ начальник департамента МЧС Беларуси Валентин Антипенко отметил, что все необходимые меры по уменьшению последствий принимаются, и Беларусь на их локализацию тратит больше денег, чем остальные страны. Им же была озвучена цифра в 19 миллиардов долларов — столько потратила наша страна с 1991 года на ликвидацию последствий. «Плюс ко всему, — заявил Валентин Антипенко, — государство всегда следовало международным рекомендациям, даже когда мы сами считали иначе». После чего спросил, могут ли собравшиеся здесь привести пример и предоставить ему продукцию с радиологическим заключением, в котором будет указано, что радиационная норма превышена. Возразил главе департамента общественный активист витебской организации «Наш Дом» Николай Петрушенко и призвал чиновника добровольно подать в отставку, так как тот, по его мнению, не доносит правдивой информации. Конечно, никто с собой на конференцию никаких продуктов не брал, но, по словам Николая Петрушенко, нарушений существует очень много. Да и вопрос нужно ставить несколько иначе. Тот уровень излучения, который у нас считается нормой, на самом деле опасен для здоровья. «Вот Вы мне скажите, нормой у нас считается 50 микрозивертов, но могу ли я есть картошку, в которой 45 микрозивертов? Такая картошка разве не опасна для здоровья?» Вот и получается, что вроде бы нормам соответствует, но опасность для здоровья существует. На это Антипенко ответил, что не является специалистом в области радиологии и сомневается в данных, которые приводит Петрушенко.
К дискуссии подключился и Георгий Лепин, доктор технических наук, профессор, ликвидатор аварии на ЧАЭС: «Когда я слышу о суммах, которые якобы тратятся государством на устранение последствий чернобыльской аварии, я недоумеваю, куда уходят деньги? Исчисления идут на миллиарды, а куда уходят эти средства? Видимо, куда-то мимо. Закон у нас практически не действует, пострадавшие люди никого не интересуют! Ещё о безопасности. Уровень дейтерия в наших озёрах на 15%-20% выше нормы. Получается, что вместо обычного лёгкого изотопа водорода (протия) вода в этих озёрах содержит два атома тяжёлого изотопа водорода. Вода получается «тяжёлой». И она попадает в наш организм утяжелённой, а это очень вредно!»
После обсуждения последствий конференция подошла к своей следующей теме: целесообразность АЭС вообще и планы строительства АЭС в Беларуси. И в этой части дискуссия была не менее жаркой, ведь вопросов накопилась уйма. Здесь подключилась и литовская сторона, ведь местом для строительства АЭС выбрана Островецкая площадка, а находится она в 50 километрах от столицы Литвы — Вильнюса. Советник отдела политики энергетической безопасности МИДа Литвы Вилиус Самуйла высказался по этому поводу следующим образом: «Литва не против «ядерных амбиций» Беларуси, но выбранная площадка представляет собой большую проблему. У Беларуси нет опыта в этой области, нет «ядерной культуры». По силам ли такой проект? Близость к Вильнюсу очень нас тревожит! Если бы вы строили под своим Минском, мы были бы совсем не против этого. Качество такого проекта из МАГАТЭ никто не оценивал. Мы не раз посылали запросы, вплоть до самого высшего уровня официальным лицам Беларуси, в ответ была лишь тишина! А по вашим СМИ передают, что с Литвой всё согласовано — это полная ложь! Под нашей столицей собираются строить АЭС, а нас никто и не спрашивает, не советуется! Сам реактор экспериментальный, т.е. ещё не проверенный. Во всех международных документах написано, что нельзя строить АЭС в такой близости от густонаселённых пунктов. В случае чего, не дай Бог, конечно, мы же просто не успеем эвакуировать весь Вильнюс! Знаете, в этом нет даже духа добрососедства, не говоря уже о самом добрососедстве». Плюс к этому, возник ещё довод о сейсмической нестабильности Островецкой площадки. Присутствующие журналисты сразу вспомнили о Гудогайском землетрясении, которое случилось в 1908 году на границе Литвы и Беларуси, магнитудой почти в 7 баллов по шкале Рихтера. Собравшимся было показано интервью, записанное специально для этой конференции с политиком и физиком-ядерщиком Станиславом Шушкевичем, который сказал, что является сторонником строительства АЭС в нашей «синеокой», но выбор места строительства является исключительно политическим решением. Приглашённый на конференцию в качестве официального лица кандидат технических наук, представитель Объединённого института энергетических и ядерных исследований «Сосны» Борис Попов постарался «выровнять» ситуацию и снизить накал критики: «В Академии наук РБ всё понимают, учитывают опыт, полученный от аварии на ЧАЭС, мы помним о тех последствиях и всё это принимаем во внимание. Но у экономики Беларуси нет будущего без ядерной энергетики. Мы проводили исследования на экономическую целесообразность строительства АЭС. И результаты этого исследования указывают на необходимость строительства. Цены на мировом рынке растут, всё дорожает, а ядерное топливо гораздо дешевле. От этого зависит энергетическая безопасность и независимость Беларуси. У нас 95% всей энергии вырабатывается за счёт газа, который поставляет нам Россия. АЭС повысит энергетическую безопасность нашей страны, а это принципиально важно».
Однако тут же прозвучали контрдоводы о том, что строить АЭС у нас будут российские специалисты, реактор тоже российский. Закупать ядерное топливо мы будем тоже у России, обслуживать станцию будут тоже российские специалисты, поскольку своих «спецов» в этой области у нас нет. О какой энергетической независимости в таком случае может идти речь? На это Борис Попов ответил: «Да, строить, скорее всего, будет Россия, возможно, и обслуживать, но ведь важно, кто будет владельцем, кто будет эксплуатировать. Владеть станцией будет только наша страна. Реактор не экспериментальный, а инновационный, и в этом есть принципиальная разница. Подобные реакторы используются и на российских АЭС, вся разница лишь в том, что мощность реактора, который будет у нас, форсирована с 1000 до 1200 мегаватт. На нескольких российских станциях собираются провести модернизацию и тоже форсировать мощность подобным образом. По поводу места строительства окончательное решение принимали не учёные. Мы всего лишь провели оценку возможных площадок и изложили результаты. Так что это не к нам вопрос. В качестве одного из доводов «за Островецкую площадку» могу привести тот факт, что там очень твёрдый, подходящий к строительству подобных объектов грунт».
А вот на вопрос по поводу подготовки кадров ответил доцент Международного государственного экологического университета имени Сахарова Андрей Тимощенко: «Мы ввели ускоренную подготовку, к 2016 году необходимый состав специалистов должен быть готов, за исключением разве что ста человек высшего персонала. А ещё через лет 5-7 эти люди наберутся опыта и станут руководителями станции».
Ещё множество вопросов остаётся открытыми, к примеру, где мы будем хоронить радиоактивные отходы, кто будет выводить станцию из эксплуатации? Как согласовать этот проект с соседями? Почему когда всё мировое сообщество приостанавливает ядерные программы, Беларусь набирает обороты? Как нам приобрести ту «ядерную культуру»? Если даже японцы не справились со своим реактором, что уж говорить о нашей стране, в которой отсутствует практика в подобной области?
Общее впечатление от участия в этой конференции достаточно неоднозначное. С одной стороны, представители независимых СМИ наконец-то смогли добраться до официальных лиц и задать достаточно острые и критичные вопросы. На протяжении всей дискуссии чувствовалось напряжение между представителями в некотором роде разных «лагерей». Вместе с этим мне показалось, что присутствовавшие на встрече официальные лица люди далеко не глупые, образованные и во многом согласные с независимыми экспертами, однако угодившие под пресс «официального курса». Сам факт, что место строительства выбрали не учёные, говорит уже о многом — это чисто политическое решение. А ещё когда-то нам всем обещали референдум и открытое обсуждение этого вопроса. И на фоне круглой даты со дня трагедии на ЧАЭС обсуждение строительства собственной станции становится всё более необходимым и актуальным.