Он первым стал воздвигать «большие пьедесталы для маленьких статуй»

Сын старьевщика и любитель роскошной жизни, слуга крупного бизнеса и отец многотысячной армии пишущей братии, мистификатор и коллекционер картин и сплетен, мебели и слухов, старинных раритетов и чужих тайн – Бенджамин Зонненберг-старший, один из пионеров пиара (PR).

Родился будущий специалист по связям с общественностью в 1901 году в Брест-Литовске в семье, как было сказано выше, продавца старой одежды. Жизнь в черте оседлости Российской империи была не так уж сладка, коль Гарри Зонненберг последовал примеру многих своих соплеменников и перебрался в Америку. Жизнь в Нью-Йорке тоже была трудной, работал то там, то сям, экономил на всем, но перевез-таки жену и сына к себе в 1910 году. Мальчик некоторое время поучился в колледже и еще в юном возрасте устроился работать в газету города Флинт, штат Мичиган. Затем торговал фотопортретами на Среднем Западе и писал рецензии на кинофильмы, пока не набрел на работу в «Джойнте» — американской организации, распределявшей продовольственную и медицинскую помощь в послевоенной Европе.

Поколесив несколько лет по Европе, Бенджамин возвращается в Нью-Йорк, где в 1924 году открывает собственное дело, нечто вроде современного рекламного агентства. Первыми его клиентами были гостиницы Манхэттена, для которых он устраивал освещение в прессе пребывание их знаменитых гостей. Работая в рекламном бизнесе, молодой человек быстро усвоил одну небесспорную истину: лучше казаться, чем быть. Голь, как говорится, на выдумку хитра. Не имея средств, большую часть пути он проделывал на метро и одну остановку проезжал на такси, чтобы засветиться на очередной знаменитой театральной премьере. Или – приплачивал официанту дорогого ресторана, чтобы тот звал господина Зонненберга через весь зал для якобы важного телефонного звонка.

«Я стремлюсь к людям с деньгами», — бросил он как-то в одном интервью. И действительно, всеми правдами и неправдами Бенджамин Зонненберг получил себе в клиенты таких гигантов американского бизнеса, как CBS, Philip Morris, Lever Brothers, Lipton Tea… И это только самые крупные и знаменитые корпорации. А еще он представлял таких знаменитых людей, как кинопродюсер Сэмюэль Голдвин, банкир и филантроп Роберт Леман. Пока в Штатах вовсю бушевала Великая Депрессия, Зонненберг прикупил дорогостоящий особняк на Грамерси Парк, о котором позже напишет его сын: «Наш дом, мой дом, был сценой для его работы».

cms-image-000002107.jpg

Помимо коллекционирования корпораций и знаменитостей, Зонненберг, сын старьевщика, стал неистовым собирателем антиквариата. Да и сам он выглядел весьма экстравагантно, всегда одетый с иголочки, с неизменной тросточкой на улицах Манхэттена. Как и в одежде, он был одержим поиском реликвий и эмблем. В его коллекции были автографы Теннисона, Теккерея, Киплинга и Уальда, портреты Вирджинии Вулф, Уиндхэма Льюиса и Дилана Томаса. Это не считая всякой дорогой утвари – старинных чайников, самоваров, канделябров, люстр и т.д. и т.п. Но главное, что, как выразился Роберт Хьюз, журналист, близко знавший Зонненберга, дом на Грамерси Парк оставался «базиликой сплетни, Ватиканом неофициальной информации». Завсегдатаи этого дома – богатые леди, политики, молодые журналисты – оставляли здесь свои тайны, которыми Зонненберг распоряжался по своему усмотрению.

cms-image-000002108.jpg

По иронии судьбы, смерть, приключившаяся с Бенджамином Зонненбергом 6 сентября 1978 года, произошла во время забастовки нью-йоркских газет. Так что он обошелся без больших некрологов по себе. Деталь, которую он, с присущей ему иронией, думается, сам бы смаковал.

Справедливости ради нужно сказать, что в его завещании было особо указано, что душеприказчики должны уничтожить все данные, архив и корреспонденцию. Также завещание предписывало, что содержание его особняка должно быть продано на аукционе Сотбис. Девятидневные торги собрали более 4,7 миллиона долларов и были третьими на то время по доходности. Посмотрим, как этим богатством распорядился его сын.

«Bad boy» – издатель и редактор литературного журнала

Писатель и драматург, издатель и редактор, всю жизнь открещивавшийся от своего экстравагантного папаши, умело воспользовавшийся доставшимся ему наследством и умерший от осложнений, связанных с тяжелейшим заболеванием, мучавшим его полжизни – Бен Зонненберг.

Как это часто бывает, когда мальчика называют именем отца, — Бенджамин, для краткости будем называть его Беном, рос со сложным характером. Он не закончил колледж, занимался самообразованием и, видимо, ему настолько претила атмосфера в отчем доме, что он при первой же возможности смотался в Европу. Вдохновленный мемуарами Казановы, Бен, благо отец, несмотря на демарши, на сына денег не жалел, в Европе жил жизнью молодого денди и львиную долю средств тратил на бесчисленные романы с женщинами. В Лондоне он подружился со знаменитым английским поэтом Тедом Хьюзом и живым классиком театра абсурда Сэмюэлем Беккетом.

Тут-то с ним и случилась беда – он стал часто спотыкаться, падать на улице. Врачи поставили неутешительный диагноз – рассеянный склероз. Болезнь, приковавшая его к инвалидному креслу, а затем и вовсе к постели. К тому времени Бен Зонненберг уже был автором нескольких пьес, видимо, не слишком успешных, и даже успел поработать на ЦРУ.

В 1978 году умирает отец, оставляя сыну миллионное наследство. Бен задумывает издавать литературный журнал. Первый номер «Гранд-стрит» выходит в 1981 году. Это был один из лучших литературных журналов Нью-Йорка. В нем Бен Зонненберг печатал только тех, кого сам считал нужным. Среди авторов журнала были Тед Хьюз, Норман Мейлер, Раймон Карвер. Он первый опубликовал последние стихи Беккета. Также постоянно искал новые имена. До последнего, пока мог держать в руке ручку, он редактировал «Гранд-стрит». В 1990 году журнал был продан и прекратил свое существование только в 2004 году.

Уже будучи полностью парализован, Бен Зонненберг надиктовывает книгу мемуаров «Утерянные вещи: воспоминания и признания плохого парня», в которой откровенно говорит о своих, мягко говоря, сложных отношениях с отцом.

Умер Бен Зонненберг год назад, в возрасте 73 лет, 24 июня 2010 года. Последние двадцать лет жизни – годы мук и страданий. Один из его друзей по некоторой схожести судеб сравнивал его с Марселем Прустом и вспоминал фразу, которую Бен часто проговаривал: «Я напечатал только то, что любил…»