Пресловутый тандем, под сенью которого Россия прожила последние четыре года, фактически являл собою двоевластие. Де-юре президентом считался  Дмитрий Медведев, однако де-факто все прекрасно понимали и знали: без Владимира Путина, без его согласия или, наоборот, несогласия ничего не происходит в российской политике.

Так было и в прошлом году, когда «высочайшим повелением» было объявлено о новой  кремлевской рокировке: Путин снова  идет в  президенты, а Медведев – на освобождающуюся  вакансию  премьера. Народу оставалось лишь подтвердить тот выбор, который за него уже сделали.

Шок и трепет

Но власть предержащие не учли одного: среди молчаливого большинства прорезались и все громче звучат протестные голоса не желающих дальше жить по указке сверху, во лжи  и обмане. И дело тут даже не во  многотысячных митингах оппозиции. А в том, что критика существующего режима в России достигла такого накала, что   открыла   двери на каналы государственного ТВ и на страницы вполне лояльных к Кремлю печатных СМИ. В кои-то веки общество прямо заговорило о сформированной при Путине неприкасаемой касте чиновников и силовиков, об  их  безнаказанном воровстве и коррумпированности, о необходимости реальных политических реформ и демократических перемен.

Первоначальный шок, который испытало российское руководство, был очевиден. Как номинальный глава государства, Медведев сразу вспомнил о важности диалога с гражданским обществом и поспешил внести в Госдуму ряд законопроектов, упрощающих регистрацию политических партий и т.д. Что касается Путина, то любопытно было наблюдать, как в преддверии президентских выборов  он самолично начал «пахать» на свой политический имидж и пошатнувшийся авторитет. Тут и участившиеся поездки по регионам, и практически ежедневные совещания, заседания, конференции с участием премьера, и его «программные статьи» в газетах, и всевозможные интервью, встречи со своими сторонниками… Глядя на изможденное и усталое лицо  кандидата, которое с утра и до вечера мелькало на телеэкране, невольно думалось:  такой навязчивости и показушного «культа личности» мы не видели даже в застойные времена «дорогого Леонида Ильича».

Не случайно эксперты подсчитали, что на долю Путина приходилось около 70% телевизионного эфира, а Миронову, скажем, было посвящено в десять(!) раз меньше. Примерно столько же отводилось и другим кандидатам в президенты.

Победа с привкусом горечи

Открыто вступать с ними  в  публичные дебаты, как это делается в любой демократической стране, российский «лидер нации» счел для себя обременительным и ненужным занятием. Сие он перепоручил членам своего избирательного штаба, которые не столько дискутировали с оппонентами, сколько   стращали  всевозможными  бедами – то «развалом России», то «цветными революциями», если электорат снова не выберет Путина. Эти и подобные им речи были в ходу и на  многих контрмитингах, организованных ради его поддержки.

Понятно, что рядовым избирателям, не искушенным в нюансах большой политики, трудно разобраться в существовании «пятой колонны» или в том, что Госдеп США якобы только и делает, чтобы  напакостить и вмешаться во внутрироссийские дела. Но для мобилизации сограждан это проверенный сценарий – обязательно нужен образ врага. Как внешнего, так и внутреннего, против которых приходится бороться.

Такие стандартные приемы политтехнологий, рождаемые в провластных кабинетах, по-прежнему приносят свои плоды. И Россия – не исключение. Еще до президентских выборов, по данным социологических опросов, электоральный рейтинг Путина колебался на рубеже 50%. И сам он не исключал, что может понадобиться второй тур.  А когда 4 марта началось голосование на избирательных участках, уже первые экзит-пулы показали: за кандидатуру Путина голосуют 58-59 % опрошенных. Окончательная и официальная цифра, названная ЦИКом, еще выше – более 64%.

Сегодня многими СМИ это преподносится как убедительная победа нового-старого президента. Но с таким выводом можно поспорить, обратившись к итогам президентских выборов, которые ранее проходили в России. В 2008 году Медведев получил 70,28% голосов избирателей, а в 2004-м тот же Путин – 71,31%. Так что нынешние его результаты явно пониже и свидетельствуют  об определенном изменении в электоральных симпатиях и расстановке политических сил.  Примечательно и то, что в самой Москве за «лидера нации» проголосовало меньше половины  избирателей – 46,95%. А вот самовыдвиженец Михаил Прохоров опередил остальных кандидатов  и собрал  20,45% голосов москвичей.

За честные выборы!

Этот лозунг, появившийся во время прошлогодних думских выборов и настойчиво звучавший в ходе  президентской кампании, по- прежнему актуален и не снят с повестки дня. Выборы завершились, однако о зафиксированных нарушениях  продолжают сообщать многие общественные объединения, наблюдавшие за ходом предвыборной борьбы и самого процесса голосования. Например, независимый  портал «Голос» суммировал более трех тысяч  различных нарушений.

Несмотря на все заверения ЦИКа, наблюдателям на избирательных участках, как и прежде, чинились всяческие препятствия, их удаляли, не допускали к подсчету голосов. Масштабный аттракцион  фальсификаций устроили так называемые «карусельщики», которые с открепительными удостоверениями  ездили от одного участка к другому и имели возможность голосовать неоднократно. Фиксировались, в том числе и веб-камерами,  вбросы бюллетеней, махинации при подсчете голосов и т.д.

«Я не могу итоги выборов признать ни  честными, ни справедливыми, ни достойными», — заявил кандидат в президенты от КПРФ Геннадий Зюганов. По его мнению, чиновничий аппарат на прошедших выборах работал только на одного кандидата.

Схожие  оценки содержатся   и  в  предварительном заключении миссии международных наблюдателей от ОБСЕ:  президентские выборы прошли с «перекосом» в пользу действующего премьер-министра, в его поддержку были мобилизованы административные ресурсы на региональном уровне.  И, что характерно, процесс подсчета голосов получил отрицательную оценку почти на трети избирательных участков, где присутствовали наблюдатели ОБСЕ.

Если не я, то кто?

Трудно сказать, задавался ли подобным вопросом сам Владимир Путин где-то в глубине души. Но сам факт, что он уже в третий раз пожелал стать президентом, позволяет предположить:  видимо, нет до сих пор  достойных преемников, кому безоговорочно доверяешь и можешь со спокойным сердцем передать бразды правления. А возможно, вновь избранный глава государства убежден, что он и только он способен удержать в руках огромную Россию, не спасовать  перед тяготами нового кризиса, уже замаячившего на горизонте мировой экономики? К тому же срок пребывания на президентском посту теперь увеличен до шести лет, и есть возможность проводить свой курс без особой оглядки на политических оппонентов.

А что это так, косвенно подтверждает и жесткая риторика, к которой прибегнул Путин сразу после победы на выборах. «Мы показали, — заявил он на воскресном митинге  своих сторонников в Москве, — что наши люди действительно в состоянии легко отличить желание к новизне, к обновлению от политических провокаций, которые ставят перед собой только одну цель – развалить российскую государственность и узурпировать власть…Такие варианты и сценарии на нашей земле не пройдут.  Они  не пройдут!»

По мнению директора Международного института политической экспертизы Геннадия Минченко, во время третьего срока Путина будет проводиться примерно та же политика, что и проводилась, но с новыми элементами –  умеренного национализма  и социального популизма.

В то же время, как полагают политологи,  после прошедших выборов можно говорить о «феномене Прохорова», занявшего третье место в президентской гонке. «Оказалось, что у нас есть достаточно большое количество людей, способных проголосовать за миллиардера, — считает зам. директора  Центра политических технологий  Алексей  Макаркин. – Это очень серьезная мобилизация в городах, мобилизация среднего класса. Теперь у Прохорова появился неплохой политический плацдарм  для создания собственной партии».

Похоже, новый президент уже обратил на это внимание. Не потому ли он и пригласил Прохорова вместе с другими лидерами партий на послевыборное рандеву, чтобы прощупать позиции вероятного в будущем политического конкурента?