Недавно ей вновь стало плохо. Глубокой ночью старушка  только и смогла, что позвонить соседке и попросить о помощи.   Неотложка приехала быстро, но Ольге Ильиничне  было совсем худо. Врач сделала необходимые манипуляции и тут же приняла решение о госпитализации. Предынфарктное состояние….

«Быстро носилки!», — закомандовала молодая врач.  Медлить было нельзя. Кое-как пожилую женщину уложили на носилки. Надо быстрее донести до машины. И тут единственный мужчина-водитель недовольно говорит: «Зовите кого-нибудь, я не понесу!» На улице ночь, рядом живет сосед-алкоголик, которого навряд ли добудишься, бежать дальше по соседям – это потерянное время.  Пришлось двум  женщинам и еле живой старушке  уговаривать водителя.

Сегодня Ольга Ильинична дома и чувствует себя гораздо лучше.  Но эта история до сих пор не дает ей покоя.  В ту ночь она даже не заикнулась,  что прошла всю войну. И только один вопрос не дает ей покоя: «Как же так может поступить мужчина?»

Я тоже задавалась как-то этим вопросом. Захожу в маршрутку и – опа! –   ситуация.  13 сидячих мест, и все заняты мужчинами. Согнувшись,  пристраиваюсь у входа. И начинаю рассматривать мужчин, они по какой-то причине совсем на меня не смотрят. Они заняты разглядыванием чего-то важного за окном. А мне до окна далеко… Молодые и не очень, толстые и худые,  кто-то одет модно, а кто-то довольно скромно, с усами и без, в очках и без них. Это что-то вроде игры – найди 10 отличий.  Отличий много, а самого главного, объединяющего сильный пол, в этих мужчинах нет.  Но вот что странно: маршрутка – это такой же вид общественного транспорта, как и автобус. И  если в последнем я еще могу сказать: «Будьте добры, уступите мне место!», то в маршрутке на тебя в лучшем случае посмотрят странно.

«Время такое, что уж тут поделать, всем тяжело», — успокаиваю я себя. Но печально то, что мы, женщины, сами этих же мужчин и растим.  Например, вот эта милая бабушка с внуком,  сидящие прямо передо мной в троллейбусе.  Внучок, мальчишка лет 10-12, похожий на юного борца  сумо, с радостью отплясывает на старых бабушкиных коленях. Прыгает, ерзает.  «Прекрати, прекрати, успокойся. Ноги совсем болят», — ласково, нежно и с трепетом произносит бабушка. Боится, наверное, свою кровинушку обидеть. В тот день я была совсем не в настроении, и это ужасное поведение того, кто через пару лет должен гордо называться мужчиной, выводит меня из себя. «Юноша, — обращаюсь я к нему, — встаньте и постойте рядом. Бабушке тяжело вас держать, у нее ноги болят». Он  нехотя встает, с презрением озираясь на меня.  Не проходит и минуты, как бабушка мило щебечет: «Устал, мой хороший, ну что ты,  садись ко мне на колени».

Но где же,  где же настоящие мужчины? И где те умные и мудрые женщины, которые их воспитывают?

Захожу как-то поздним вечером в автобус. Людей совсем мало, но все сидячие места заняты.  Держусь за поручень. Рядом сидит мама с сыном. Она – возле окна, малыш – ближе ко мне.  «Присаживайтесь», —  радостно  произносит он. Я прямо ошалела. Смотрю виновато на маму. Думаю, может  она его на руки возьмет, а я рядом присяду.  «Присаживайтесь», — спокойно повторяет мама, пропуская меня к окну, а сама занимает место сына.  «Но он ведь ребенок, как он будет стоять?» — в недоумении спрашиваю я.  «Я не ребенок, я мужчина», — гордо отвечает мальчишка, удобно устраиваясь рядом, держась за мамину руку.