Предыстория вызова

Правовой инспектор профсоюза работников радиоэлектронной промышленности (РЭП) Владимир Малей  выяснил:  А. Сахончику прислали извещение по письменной просьбе, подписанной директором и главным бухгалтером   родного предприятия.  «Просим Вас провести психиатрическое обследование работника нашей организации  <  >, машиниста башенного крана…». Далее сообщается, что переведенный в связи с простоем на предприятии в уборщики территории,  он ведет себя неадекватно: «При уборке территории периодически ходит в штыковую атаку, используя черенок лопаты как штык, садится верхом на метлу, заводя ее как мотоцикл и распевая песни, бегает по территории производственной базы; заглядывает в окна цокольного этажа, где располагается швейный цех и работают женщины, пристально наблюдая за ними и делая какие-то пометки на листах бумаги…» .

Владимир Малей пояснил:  Сахончик не был согласен на перевод его из крановщиков в уборщики.  Он уволился из ООО «Талант» и подал иск к предприятию о возмещении морального ущерба. Вероятно, здесь и надо искать следы произошедшего.

Сам Алексей Сахончик объяснил такой поворот в своей жизни тем, что его  якобы преследуют за законные требования. Мол, кран, на котором он работал, не прошел установленную технологическую проверку, о чем он и написал начальству. Его пересадили на другой кран. Тот оказался еще более ветхим и непроверенным – крановщик снова обратил внимание на небезопасные условия труда. «Несу ведь ответственность, такая у меня работа». Вполне здравомыслящая позиция. В конце концов, «пошел в  отпуск, выхожу – а мне предписание: переведен в уборщики территории».

Он не стал отказываться, поработал несколько дней, но посчитал, что ему хотят указать на его место. Поэтому уволился и теперь требует моральной компенсации за унижение достоинства.

 Позиция администрации

Директор ООО «Талант» Юрий  Гончаренко не скрывал: да, это они инициировали обследование. Были ли в порядке медицинские документы крановщика, когда тот  устраивался на работу? «Да. Но, – тут директор сделал паузу, – оригинал справки о допуске от психиатра не принес. А что перевели в уборщики – так ведь не его одного. У нас так: есть работа – делаем ее,   нет возможности – переводим на другую. И так со всеми. У нас ведь порядка 350 человек работает».

Я спросил, почему просто не уволили работника за непредоставление документа о профпригодности по медицинским показаниям. «Расстались по соглашению сторон. Он предложил – я согласился. Более по-людски это», – пояснил Юрий Николаевич.

Конечно, далеко не все  люди «белые и пушистые» при контакте, особенно в служебных отношениях. К примеру, по данным интернет-центра психического здоровья, обновляемым ежегодно, нарушение психики имеют  свыше  20 процентов взрослых американцев. Есть исследования и с другими внушительными цифрами. Но суть не в них. Главное, что там не делают из этого египетской тайны. Наоборот,  только при открытости проблемы ее легче всего решить.

У нас ситуация, с одной стороны, гораздо более  «замалчиваемая», а с другой, имеет еще  «историческое осложнение». Ведь мы только недавно вылезли из шкуры тоталитарного СССР, где вовсю действовала карательная психиатрия, и при нашем теперешнем положении просто глупо об этом забывать.  Поэтому я направился за комментарием к главврачу областного психоневрологического диспансера Николаю Петровичу Скаскевичу.  

 Мнение специалиста

Николай Скаскевич является также главным психиатром по Брестской области  управления здравоохранения  облисполкома. Хоть про эту свою “почти что общественную нагрузку”  он говорит на полутонах, она, как говорится, к месту: можно рассчитывать на  компетентный комментарий. Николай Петрович пояснил: Беларусь, если говорить о психическом здоровье ее жителей, не избежала достаточно массовой проблемности. От 12  до 16 процентов наших людей психически недомогают или даже нездоровы. “Следует сказать, что понятие нормы достаточно субъективно, – подчеркнул психиатр. –  Под нормой принято понимать то, что принимается как устоявшаяся традиция поведения большинства членов  общества. Но ведь та же гомосексуальная ориентация в одних обществах считается болезнью, в других  –  отклонением, а в третьих –  люди однополой ориентации могут даже легально вступать в брак”. Именно поэтому следует очень осторожно поступать в вопросах определения психического здоровья или нездоровья.

“Есть два основополагающих термина, определяющих психические отклонения, — пояснил доктор Скаскевич. — Это девиантное и неадекватное поведение. Первое относится к детям и подросткам. Второе –  ко взрослым. И те и другие могут вести себя делинквентно,  т.е. могут  быть склонными к совершению преступлений. В том числе, могут посягать на здоровье и жизнь граждан. Но эти случаи очень редки,  — подчеркнул врач. — Ведь если человек психически болен, его воля, как правило, ослаблена, он часто является  замкнутым на свои внутренние проблемы и переживания, и внешний мир его не столь волнует. А если происходит контакт с ним, то больной склонен уступать, поддаваться его влиянию. Такова линия поведения 90 процентов неадекватов”.

“Каковы предпосылки принудительного лечения? Тут всё прописано довольно четко, — сказал главный психиатр области. — Если человек неадекватен, нужно относиться к нему тем более мягко. Ведь от этого он не перестал быть человеком. Лишь случаи агрессивного поведения, когда существует угроза насилия, требуют  волевого вмешательства. Да и то, лишь суд решает вопрос о принудительном лечении”.

“Кто же инициирует принудительное освидетельствование”, — спросил я.

“Люди, облеченные ответственностью на вверенной им территории”,  —  таков ответ доктора Скаскевича. Это может быть участковый, директор предприятия, руководитель учреждения…

Тут я излагаю историю крановщика и переписки в треугольнике “ООО “Талант” – психоневрологический диспансер – А. Сахончик. “Что ж, — отвечает главврач, — администрация имела право написать такую бумагу. Соответственно,  нужно было разобраться в ситуации. Для этого в диспансер  и был приглашен этот гражданин. Но это ситуация добровольного прихода человека. Лучше всего было бы, если бы он пришел. Но он имел право и не приходить, коим и воспользовался”.

 А как проверить директора?

История с крановщиком Сахончиком, на мой взгляд, имеет в себе приметы административного давления. Сам факт обнародования якобы ненормального поведения человека, с юридической точки зрения, ничтожен. Это вполне может быть (и часто бывает) наговором, попыткой диффамации, даже манипуляцией, когда  некоторых людей используют втемную.

Но, с другой стороны,  предположим такое: ездил ссаженный с крана крановщик на метле. И что? Ведь если бы он не писал докладные про непроверенные краны, не был  бы отмечен печатью нелюбви начальства и забавлялся  бы себе так втихую в обеденный перерыв, – согласитесь, тут, видимо,  просто бы посмеялись  и забыли о его чудачестве.

И еще один вывод напрашивается из этой истории.  На мой взгляд, в первую очередь надо заботиться о психическом здоровье тех, кто принимает решения и кто серъёзно влияет на то, как повернется жизнь людей с более простым социальным статусом.

Не представляю себе участкового, который напишет бумагу на принудительное освидетельствование, скажем, начальника РОВД, проживающего на его участке. Или, скажем, это директор  вправе написать ходатайство на предмет психического обследования работника.  А кто “дасць рады” директору? Председатель горисполкома? Министр? А им кто указ в случае нужды?  Так что есть вопросы, на которые еще надо ответить…