Я отправилась как журналист из Бреста в Кобрин на маршрутке и для себя отметила, что на праздник ехали весьма именитые пенсионеры Бреста, а также  несколько семейных пар с детьми и  молодые люди студенческого вида  – интерес явный.

Прибранный расцвеченный городок моего дошкольного детства встречал гостей многочисленными группами горожан, что собирались на центральной площади, передвигались далее по пешеходной ул.Суворова и парку его имени – да и многим другим площадкам.

Программа праздника включала интересы культурные, развлекательные, спортивные, исторические – на любой спрос.

Я поспешила в Дом культуры, где проходила международная научная конференция «Отечественная война 1812 года в истории Беларуси».

Естественно, она была посвящена 200-летию этого события и такому же юбилею первой победы над Великой армией, как называли наполеоновские корпуса, в которые входили войска и наемники из многих стран Европы. Тем значимей первая победа над ними у маленького уездного городка Кобрина. Она оставила огромную братскую могилу, а еще столетие тому назад возведенный памятник с орлом у Александро-Невского собора.

Уже состав участников конференции, организованной Военно-историческим музеем им. А.В.Суворова, ясно показывал, каков ее уровень: известные белорусские историки, научные сотрудники университетов из Минска, Гродно, Бреста, белорусских музеев, представители общественных организаций. И гости из России —  научные сотрудники Государственного мемориального музея А.В.Суворова и военно-исторического музея из Санкт-Петербурга, Бородинского военно-исторического музея-заповедника.

Делает честь кобринскому музею и его директору Елене Бабенко организация конференции, ее живая, дискуссионная атмосфера.

Как отметил в своем сообщении А.Лукирский, заместитель директора мемориального музея А.В.Суворова из Петербурга, в российской армии в войне 1812 года принимало участие 12 генералов – учеников полководца Суворова, участников его походов. А в сражении 15 июля 1812 года под Кобрином из них четверо командовали русскими отрядами – и воплотили на деле «науку побеждать».

Историк из Гродненского университета Вячеслав Швед представил доклад (и совместную с коллегой Донских книгу) «Асобы з Беларусі ў вайне1812 г. на баку французаў”. И предложил именовать эту войну не отечественной, а русско-французской или франко-русской.

Темой выступления Нины Кладченко (Плиско), которая 32 года возглавляла Кобринский военно-исторический музей им. А.В.Суворова, стала противоположная точка зрения, изложенная в сообщении «Уроженцы Беларуси в русской армии в войне 1812 года».

Дискуссия на конференции велась по большей части между ее белорусскими участниками; российские историки сообщали о новом фактологическом материале, дарили Кобринскому музею ценные издания, напоминали о многолетнем сотрудничестве.

В этой связи вспомнили  основателя и первого директора музея им. А.В.Суворова в Кобрине Алексея Мартынова, которого знали и уважали во многих ведущих музеях былого Союза. Зал поприветствовал его дочь Марию Алексеевну, научного сотрудника Белорусской Академии наук, приехавшую на конференцию в родной город из Минска.

В международном форуме принял участие Генеральный консул РФ в Бресте Никита Матковский.

cms-image-000004462.jpg

После завершения конференции пришла пора на экскурсии по Кобрину и его музею.

Древний Спасский монастырь (самое старое здание в городе)  и современный ледовый дворец над Мухавцем, старинные улицы и площади с современными, последожиночными реконструкциями, легенды и реалии – экскурсия по городу завершилась у Александро-Невского собора, где Никита Матковский возложил венок к памятнику героям первой победы российской армии над Наполеоном.

cms-image-000004463.jpg

А праздник города продолжался допоздна в этот день и на следующий.

Фрагменты выступлений на международной конференции «Отечественная война 1812 года в истории Беларуси»

Нина Кладченко (Плиско): «Уроженцы Беларуси в русской армии в войне 1812 года»

В Российской империи сохранялось священное право частной собственности, т.е. владения польских магнатов остались при них. И несмотря на то, что кобринский край вошли в состав России, землями здесь по-прежнему владели поляки – вплоть до 1939 года.

Точно так же, когда произошел третий раздел Польши, все земли вошли в состав Российской империи – и остались в руках у помещиков.

Они были католического вероисповедания, говорили на польском языке. И очень долго царское правительство не обращало внимание на то, что происходит на присоединенных землях. А происходило то, что помещики владели крепостными крестьянами до 1861 года. К слову сказать, тот же самый Тадеуш Костюшко, который во всех изданиях предлагается как национальный герой Республики Беларусь, напомню, в Америке подаренных ему рабов сразу отпустил на свободу. А вот белорусских крестьян из родового имения в д.Сихновичи он в завещании только упомянул, что им надо предоставить свободу от крепостного права. После его смерти в 1817 году завещание оспорили его сестры – и эти крепостные крестьяне оставались в зависимости до 1861 года. Это факты истории.

Действительно, те люди, что проживали здесь и владели землей, были недовольны тем, что оказались в новом государстве – не в Речи Посполитой, где были вольности, где они могли не считаться с королем и поднимать рокоши- восстания. И когда пришла война 1812 года, как пишут сегодня, все  надеялись, что Наполеон принесет им освобождение от крепостного права.

Вполне возможно, что эти надежды были у крестьян, но очень скоро они развеялись.

Если в Польше, т.е. в герцогстве Варшавском очень скоро – в 1807 году Наполеон объявил об отмене крепостного права, то на территории нынешней Беларуси никто не собирался крестьян освобождать. Наоборот, тот же Доминик Радзивил (об этом роде у нас любят рассказывать, как много они сделали для белорусского нарда) –так вот  он сформировал полк улан, экипировал его полностью и с этим полком шел с Наполеоном на Россию.

Естественно, если шел помещик к французам, а все помещики у нас были польского происхождения – то он брал с собой и своих крепостных, хотели они того или не хотели.

Вместе с тем, я хочу сказать и о другом: с момента присоединения, нашей Западной Беларуси к Российской империи здесь начали проводиться рекрутские наборы. Точно также эти наборы проводились и в восточной части Беларуси – той части, которая была присоединена по первому разделу Речи Посполитой.

В целом уроженцы белорусских территорий считались лояльными подданными.

Прямо накануне войны с Наполеоном многие полки формировались исключительно из белорусских рекрутов – егерские корпуса, дивизии.

Во время Отечественной войны 1812 года все эти дивизии находились в составе русской армии и прошли с ней весь боевой путь.

Только за 1811 год  было набрано14 тысяч рекрутов, а если прибавить сюда солдат 1809, 1810 годов призыва, то это несколько десятков тысяч. К этому времени в армейских частях все еще несли 25-летнюю службу солдаты екатерининского призыва – ветераны, видевшие Суворова.

О генералах говорил в своем выступлении Лукинский.

У нас в Кобринском военно-историческом музее есть подлинный документ о призыве, который свидетельствует: не ходили местные против России – они служили тоже российской армии, именно уроженцы здешних мест.

Сегодня те, кто пересматривают историю, любят писать, что чуть ли не насильственное было здесь партизанское движение, мол, оно чуть ли не насаждалось летучими отрядами российских армейцев. На самом деле,  существуют множественные факты активного сопротивления французам и в Полоцком, и во многих других уездах.

Наполеон вынужден был отозвать в эти, уже покоренные земли, часть своих войск – 100 тысячный отряд солдат для борьбы с партизанами, для охраны коммуникаций и сбора фуража (шестую часть армии).

Это серьезный факт. И накануне Бородинского сраженья Наполеон дополнительно направил 10000 солдат для поддержки своего гарнизона в Витебске, который партизаны держали в осаде.

Хочется вспомнить Бобруйскую крепость, которую 4 месяца осаждали, но  так и не покорили французы. Там тоже служили наши белорусы. На Витебщине были сформированы 4 полка  пехотной дивизии, которые защищали Отечество в составе Российской армии на Бородинском поле – известные Багратионовы флеши, и Минская дивизия защищала батарею Раевского.

Да, война 1812 года, как и все войны, принесла много бедствий, особенно там, где разворачивался театр военных действий. Каждый завоеватель шел и понимал, что он имеет право грабить. Но говорить о том, что это был геноцид белорусского народа, я считаю – это кощунственно.

Наполеон не нес освобождение нашим землям, и наши далекие предки защищали общее Отечество — то государство, в котором мы когда-то жили. Нельзя отказываться от него, переписывать историю.

Алескандр Гронский: «Отечественная или русско-французская: современный белорусский научно-политический дискус о событиях1812 г..»

—Насколько я могу судить, первое упоминание о том, что Отечественная война – это уже не Отечественная война появилось в 1993 году, потом постепенно оно внедрялось в учебники истории, хотя еще употреблялась «Айчынная вайна». В настоящее время этот набор идей бытует и, наверное, стал основным дискурсом части белорусской интеллигенции. Хотя если смотреть на  населения, все спокойно воспринимают войну как Отечественную и действия крестьян как партизанское движение.

Я остановлюсь на тех моментах, которые можно назвать, как идеологические. Первый, самый маргинальный, которого не слышно в научных публикациях, но в школах он проявляется. Детям рассказывают, что война – геноцид белорусского народа, т.е. два тирана – Наполеон и Александр стравили белорусов в гражданской войне. Как будто Наполеону с Александром не было чего делать, как только стравливать. Для того чтобы поставить все на свои места, просто надо взять определение, что такое гражданская война: «Это боевые действия, которые ведутся внутри государства и отличаются тем, что в них вовлечена значительная часть населения». Государство в тот момент было Российской империей. Т.е. население на территории 4-6 губерний нельзя назвать значительной частью населения. С этой точки зрения война не может быть гражданской. Другой момент такой войны – борьба между группировками за верховную власть.

Опять же напомню, что столица Российской империи тогда была в Петербурге, и что-то не видно, чтобы белорусские рекруты царской армии или польские уланские полки наполеоновской стремились захватить власть в Петербурге. Я потом обращусь к локальным моментам, но очевидно нельзя сказать, что эта война была гражданской.

Другой момент связан с партизанским движением, он более интересен. В советских учебниках было написано именно «партизанское движение». В современных учебниках уже такого понятия нет, в последнем написано только про отряды самообороны крестьян, но даже отказано в признании   летучим партизанским отрядам. Если почитать военные записки Дениса Давыдова, становится понятным, что в них понятие «партизан» настолько размыто: очень широко – все, кто воевал в тылу наполеоновской армии, очень узко — регулярные армейские части.

Что касается партизанских действий в 1812 году на территории современной Беларуси, то они несомненно были: даже если не учитывать крестьян, российские летучие отряды сюда доходили. Теперь о крестьянских отрядах самообороны.

В одном из определений партизанской войны указано, что это не только боевые действия, это еще диверсии, саботаж и прочее. Т.е. даже  если мы рассматриваем некоторые действия крестьян, как оборону деревень от мародеров, оно попадает под определение партизанского движения.

Еще один момент, который накладывает штамп – это сравнение партизанского движения 1812 года и 1941 – 1945 годов.

В 1812 году не было государственной идеологии как таковой, не было идеологов, не играли каждый день с утра гимн. Естественно, люди воспринимали патриотизм немножко по-другому.

Опять возникает проблема, были ли белорусские крестьяне патриотами Российской империи. Один российский историк заметил такую штуку: что российская армия, благодаря тому, что там служили по 20-25 лет, давала возможность крестьянам, которые служили солдатами, узнать, что они не только из своей деревни, а живут в огромной стране, которую не объедешь за год, что эта очень мощная страна. Рассказывая в своих деревнях об этом,  о своих походах, они прививали крестьянам некий патриотизм: гордость, что мы живем в такой стране.

И вот опять этот момент, связанный с патриотизмом, влияет на партизанское движение. В любом случае – опять же, упоминаемые до меня примеры с французским гарнизоном в Витебске, который боялся выйти за пределы города, потому что обложили местные крестьяне и другие – в данных случаях крестьяне не просто обороняли свои деревни, они выходили за их пределы и занимались тем, что является партизанской войной. Вспомним и крестьян села Жарцы, которые освобождали Полоцк и потом в ополчении дальше участвовали в походах на Наполеона. Это не самооборона, по большому счету, понятие «партизанское движение» должно быть возращено – так будет объективно и корректно по применению этого термина в других местах.Так, партизанская война против Наполеона была и в Испании, и если мы выкидываем этот термин из своей истории, то и испанских партизан обедняем.

О термине «отечественная». У меня как раз выходит статья о методиках национализации истории.

Своя война и не своя война – не обладающая потенциалом, чтобы показать, вот мы сражались.

Отечественная война 1812 года для части современного белорусского общества стала войной неотечественной – по причине того, что у нее не было потенциала антироссийского.

Распад Советского Союза и самые такие первые романтические возгласы – они были посвящены тому, что мы стали независимы – от кого? От Москвы. Т.е. нужно было показать, что Москва враг. Ситуация закрепилась.

Самое интересно, что определение «отечественная» о войне 1812 года было отменено красной профессурой, т.е. историками, которые пришли на позиции Советской власти и которые считали, что все, что было царское — было плохое.

Получается, что современные белорусские интеллектуалы, которые воспринимают войну с Наполеоном неотечественной, по существу занимаются большевизацией.

Есть такое понятие, как модернизация истории. Т.е. берем современное представление и переносим его в XIX век или раньше. Сейчас существует Республика Беларусь, у нее есть свои границы и т.д. Почему надо считать, что вот в этих границах в начале XIX века было все то же самое?

Допустим, если мы говорим о литвинах, то у Карского по отношению к 20 годам XIX века есть хорошая мысль – я ее процитирую близко к тексту – Карский писал о литвинском патриотизме: «С точки зрения любви к своему краю он был белорусский, а с точки зрения культуры и формы идеологии он был польский». Т. е. это то же самое, как сибиряк: он русский – но из Сибири. Т.е. Карский рассматривал литвинство не как проявление белорусскости, но как проявление региональной польскости на землях бывшего ВКЛ.

Таким образом, такая модернизация истории привносит разнобой в то, как на самом деле ощущали себя люди в то время. Если брать записки Дениса Давыдова, то он четко говорил: население в городах – это евреи и поляки. И когда он описывал, скажем, свои отношения с гродненцами (какое-то время он был там комендантом), он четко показывал, что гражданские жители были настроены пропольски – т.е. никаких потуг на ВКЛ они не проявляли.

Если все это учитывать, то получается логичная ситуация.

Получается, что подданные Российской империи – это в том числе и предки современных белорусов, т.е. те белорусы, которые в ней жили. Получается, что для них война 1812 года – Отечественная. А что касается шляхты, которая пошла служить Наполеону – понимаете, они нарушили присягу. Потом, после Второй мировой войны, возник термин «колоборация». Тогда же такого слова по отношению к служащим на стороне противника не было, но тем не менее, их могли назвать изменниками присяге и т.д. Это не значит, что война 1812 года не должна называться Отечественной: если какой-то процент общества перешел на сторону противника.

Белорусское общество XIX века – это что? Масса помещиков и крестьян определяли себя как единое общество.

Рассматривая нахождение белорусов в тогдашней стране – Российской империи, война должна быть Отечественной однозначно по одной той причине, что для Российской империи эта война была Отечественной.