Бывает так: только наметишь себе очередного кандидата для «Фамильного древа» — и попадаешь в некое поле притяжения. Еще и материал не собираешь, и в исторический фон не всматриваешься, а уже как будто звоночки раздаются – то одно какое-то упоминание, то – другое; то пересечешься при подготовке статьи о другом человеке; то стишок прочтешь и нет-нет да и вспомнишь опять этого человека. Так вышло и на сей раз. О Болеславе Игнатьевиче Маевском, выпускнике Александровского Брестского кадетского корпуса, мне давно хотелось рассказать. А тут на днях прочитал один из последних романов Акунина-Чхартишвили «Аристономия», в котором опять потренькал этот пресловутый звоночек, и понял – пора. В одном из пассажей этого романа-размышления о «гармонической личности» автор упоминает Вершинина из чеховских «Трех сестер» и приводит его слова об эволюции человечества, о развитии и роли светлой личности среди темной, грубой, безликой массы: «Допустим, что среди ста тысяч населения этого города, конечно, отсталого и грубого, — таких, как вы, только три. Само собой, вам не победить окружающей вас темной массы; в течение вашей жизни, мало-помалу, вы должны будете уступить и затеряться в стотысячной толпе, вас заглушит жизнь, но все же вы не исчезнете, не останетесь без влияния; таких, как вы, после вас явится уже, быть может, шесть, потом двенадцать, и так далее, пока, наконец, такие, как вы, не станут большинством». Вряд ли Антон Павлович сам так считал. С его-то трезвостью и скепсисом! А вот то, что такие пафосные речи произносит сугубо военный человек, полковник, артиллерист… Где же это классик русской литературы нашел такого записного интеллигента-позитивиста? Как вообще угодил этот самый артиллерист на театральную сцену в окружение трех сестер, мечтающих о большой жизни и рвущихся в Москву, как будто только там она – «большая жизнь» – и возможна?..

 В Александровском Брестском кадетском корпусе

Вообще, этот самый Александровский Брестский кадетский корпус просто-таки рассадник вольнодумства! Учился в нем в то же время, что и Маевский, например, будущий командующий вооруженными силами Парижской коммуны Ярослав Домбровский. И это при Николае Палковиче, простите, Павловиче! Но о Домбровском мы расскажем в следующем году, после «конца света» обещанного.

Происходил Болеслав Игнатьевич из рода люблинских дворян. Отец его участвовал в войнах с Наполеоном. Отличился в сражении под Лейпцигом. Был ранен. Но выбрал для сына, родившегося 18 октября 1838 года, тоже стезю военного, отдав его учиться в Александровский Брестский кадетский корпус.

Что сказать? Сие учебное заведение было типичным для таких корпусов по всей империи. Главным делом брестских кадетов была строевая подготовка. Батальонный командир полковник Устругов так муштровал мальчишек, что заслужил благодарность Николая I на одном из смотров в сентябре 1853 года. В общем, у нашего героя были все шансы стать вполне себе нормальным солдафоном, какими и хотел видеть людей Николай Павлович. Так ведь нет! Вырос ученик Брестского кадетского корпуса в образованного, умного, интеллигентного человека. Это еще раз подчеркивает, что окружение и обстоятельства ни черта не значат, если с ранних лет ставить себе правильные цели и задачи, стремиться к высоким идеалам, воспитывать в себе «души прекрасные порывы» и «голове своей руками помогать». Окончил Болеслав Маевский Брестский кадетский корпус в 1855 году, уже после того, как перевели сие учебное заведение в Вильну накануне Крымской войны. Еще два года проучился в Константиновском военном училище в Санкт-Петербурге, готовившем в то время исключительно артиллеристов. Начало службе было положено в 1857 году в 1-й полевой артиллерийской бригаде.

 «Торговать религией не буду»

Известно – плох тот солдат, который не хочет стать генералом. А чтобы стать генералом, нужно повышать образование. Поэтому спустя некоторое время поручик Маевский поступает в Военную Академию. Начало шестидесятых. Времена бурные. На западных границах империи – вольнодумство и фронда. И очередное польское восстание, в котором участвует один из братьев Болеслава. После разгрома восстания того арестовали и сослали в Сибирь, откуда сей неугомонный молодой человек сбежал в Галицию. Начальство Военной Академии предложило католику Маевскому в знак лояльности перейти в православную веру. Ответ поручика был выдержанный, краткий, но в то же время резкий: «Для меня все религии равны, но торговать религией я не буду». Вышел из Академии и продолжил службу. Чувство собственного достоинства оказалось для него важнее быстрого карьерного роста.

 Провинция и война

И потянулась для 25-летнего офицера обыкновенная военная кочевая служба вдали от столичной светской жизни. Вдали от театров, балов, блестящих дам света и полусвета. А в уездных городках необъятной империи известно какая жизнь – скука. Днем – служба, вечером – одна-другая партия в картишки. Ну, приволокнешься за какой-нибудь замужней дамой местного землевладельца или девицей на выданье, дочерью предводителя дворянства. Чтоб не терять, так сказать, профессиональных навыков. Ну, так это – баловство одно. Случаются, конечно, и дуэли. Но что для военного человека дуэль? Пустяки, кровь разогнать. Так она, служба, в основном и проходила. Или – не совсем так. Ко всему этому необходимому для военного человека в уездных городках времяпрепровождению Маевский присовокупил книги. Самосовершенствование было его, если хотите, пунктиком. Он много читал. Собрал прекрасную библиотеку. И ее перевозил с места на место. Затем, в начале семидесятых, все-таки женился – на Марии Александровне, урожденной Борисоглебской. Случилось сие знаменательное событие, когда служил он в Калужской губернии. Здесь родились старшая дочь Анна и сын Алексей. Младшая дочь – София – родилась спустя два года после его возвращения из Болгарии.

Так жизнь и тянулась, пока не пришло, в 1877 году, время очередной русско-турецкой войны. Россия вступилась за братьев-славян болгар и выбила-таки для Болгарии независимость. А Болеслав Игнатьевич в сорокалетнем возрасте и в чине капитана принял командование шестой батареей третьей артиллерийской бригады. Первый бой – под Ловчей, крепостью между Плевной и Шипкинским перевалом. Война шла в тяжелых условиях. Часто приходилось перетаскивать артиллерийские орудия по горам на себе. Несколько раз был на волосок от гибели. Однажды только решение «белого генерала» Скобелева спасло ему жизнь. Скобелев отправил его повести на другую позицию Суздальский пехотный полк. А затем оказалось, что принявшая бой третья артиллерийская бригада практическая вся погибла.

Получив в ходе военной кампании 1877 года два боевых ордена и звание подполковника, Болеслав Игнатьевич возвращается в Россию.

 Воскресенск и Чеховы

Сначала была Калуга, где родилась, как я уже говорил, младшая дочь. Затем в составе бригады под командованием М. И. Пивоварова всем семейством перебираются в Воскресенск. Первым делом был куплен дом. И потекла опять привычная размеренная провинциальная жизнь.    

Маевские стали душою местного общества. Мария Александровна умела создать, что называется, «атмосферу». В доме у них часто бывал Иван Павлович Чехов, брат входившего в литературу писателя, заведовавший единственным в городе приходским училищем. Впоследствии он стал давать уроки детям Маевских.

Антон Павлович Чехов впервые приехал в Воскресенск летом 1882 года на каникулы, будучи 22-летним студентом медицинского факультета Московского университета. Несмотря на приличную разницу в возрасте, между начинающим писателем и бывалым воякой установились приязненные, дружеские отношения. Чехов любил бывать в доме Маевских. Конечно, не последнюю роль сыграли образованность и начитанность Болеслава Игнатьевича. А также отношение полковника к подчиненным ему офицерам и солдатам. Было оно подчеркнуто вежливым и ровным.

Насколько дружественными были отношения между Антоном Павловичем и Болеславом Игнатьевичем, свидетельствует переписка между ними. В одном из писем Маевский поверяет молодому человеку свои сердечные дела. Пишет о своем тайном увлечении и сетует на свою извечную робость перед прекрасным полом и супругой, мешающей ему объясниться с предметом своих воздыханий. Вспомним, что полковник Вершинин, тоже женатый человек, приударяет в пьесе за одной из сестер.

Вообще, Маевского и Вершинина роднит многое. Образованность,

склонность к философствованию, даже некоторая выспренность речей, трудолюбие и уважение к труду, прогрессивные взгляды, решительность и энергичность. Вершинин в пьесе «Три сестры» предстает перед нами не совсем типичным для того времени военным. Таковым был и Болеслав Игнатьевич Маевский. Многие исследователи творчества А. П. Чехова говорят о том, что именно Маевский послужил прообразом Вершинина.

Их дружба и переписка не прекращалась и после отъезда Маевских из Воскресенска. Чехов писал Маевскому, например, из Ниццы и просил помочь одному из его приятелей. А еще, как говорят исследователи, дети Маевского выведены Чеховым в рассказе «Детвора».

 В отставке

Выйдя в отставку в чине генерал-майора, Болеслав Игнатьевич переехал, в отличие от «трех сестер» и Вершинина, в Москву, где был попечителем некоторых благотворительных заведений. Видимо, какое-то время он и его жена, Мария Александровна, жили в Минске, поскольку в годы Первой мировой войны именно оттуда они переехали в Ораниенбаум, ныне Ломоносов, где жила дочь София с пятью детьми.

Когда грянули одна за другой революции, Болеславу Игнатьевичу было восемьдесят лет. Думается, что ему было не до всех этих смут. Да и по складу характера и строю мыслей, какие мы видим в образе Вершинина, ясное дело, был он приверженцем эволюции, а не революции.

Вот что говорит Вершинин по ходу пьесы, и кажется, будто слышишь голос самого Маевского: «Я часто думаю: что, если бы начать жить снова, притом сознательно? Если бы одна жизнь, которая уже прожита, была, как говорится, начерно, другая – начисто! Тогда каждый из нас, я думаю, постарался бы прежде всего не повторять самого себя, по крайней мере создал бы для себя  иную обстановку жизни, устроил бы себе такую квартиру с цветами, с массою света…»

 P.S. А ведь Антон Павлович Чехов навестил однажды Брест-Литовск – в декабре 1900-го года. Правда, всего лишь проездом. Но при этом отправил отсюда открытку дражайшей супруге – Ольге Леонардовне. Мы отыскали это послание в собрании сочинений и писем А.П.Чехова. Открытка шла до адресата в Москву всего лишь два дня.