На этом фоне не таким удивительным выглядит то обстоятельство, что президент России Владимир Путин неожиданно отказался от традиционного зимнего «разговора с народом» и гуманно перенес его на более теплое время. Вместо этого президент решил дать большую пресс-конференцию для СМИ, некоторые из коих связали смену формата оного мероприятия со спортивной травмой Путина. Сказано – сделано. И 20 декабря В.В.П. потратил четыре с половиной часа на то, чтобы разубедить журналистскую братию и рассказать ей, что с Россией вообще и с его спиной в частности все в полном порядке.

Перед почти 2.300 приглашенными на пресс-конференцию журналистами, включая зарубежных, Путин выступал и отвечал на вопросы  целых четыре с половиной часа, всего 8 минут не «дотянув» до своего рекордного времени, показанного им в предыдущих диалогах такого рода.

В отличие от прошлых пресс-конференций, которые проходили в Кремле, на этот раз глава государства сел за овальный деревянный стол, а его пресс-секретарь Дмитрий Песков – на высокий стул за трибуной. Фоном студии служили три огромных экрана. На двух из них крупно показывали Владимира Путина, а на третьем – фотографии с видами Кремля и карту России.

Российский президент практически на каждый вопрос, задаваемый ему получившим такое право представителем журналистской когорты, отвечал довольно развернуто, чем, прежде всего, и объясняется марафонская временная дистанция, успешно одоленная им на нынешней пресс-конференции. Думаю, что не ошибусь, предположив, что представители множества региональных, федеральных и зарубежных СМИ, приглашаемые на пресс-конференции такого уровня и масштаба, изначально стремятся первыми задать самые важные и волнующие социум вопросы — прежде всего движимые желанием «застолбить» приоритет освещения данной темы именно своим печатным изданием или телеканалом.

Потому вполне естественно, что первоочередность задаваемых на таких пресс-конференциях вопросов позволяет с высокой степенью вероятности судить о доминирующих трендах и умонастроениях в обществе. Первые два вопроса президенту касались так называемого «закона Димы Яковлева», запрещающего иностранцам усыновлять российских сирот. Закон этот был принят Госдумой в ответ на «акт Магнитского», закрывающий ряду российских чиновников въезд в США. Путин ответил, что он считает адекватным запрет американцам на усыновление российских детей и подчеркнул, что государство должно заботиться о детях внутри России, развивая усыновление внутри станы.

«Согласно данных опросов, подавляющее число граждан негативно относится (к тому. – Прим. авт.), что иностранцы усыновляют сирот, — заявил президент. – Нам нужно самим стимулировать передачу детей в наши семьи». При этом он уточнил, что хоть и поддерживает запрет на усыновление гражданами США российских детей, самого законопроекта еще не видел и примет окончательное решение только после ознакомления с документом. «Запрет поддерживаю, вопрос – в каком виде», — подстраховался он на всякий пожарный.

Путин напомнил, что иностранцы нередко отказываются от приемных детей, случаются и трагедии. Но, например, полиция США часто освобождает своих граждан от уголовной ответственности, а российских наблюдателей не допускает к процессам.

Прокомментировал российский президент и «закон Магнитского», который назвал недружественным в отношении России актом. «Дело не в чиновниках, которым запрещают въезд, мы сами считаем, что наши высокопоставленные чиновники должны иметь счета в российских банках, — заметил президент. – Если наши коллеги помогут выявить тех, которые это правило нарушают, мы будем благодарны, даже премию выпишем. Но дело в том, что они один антисоветский закон заменили другим. Это отравляет наши отношения».

Автор скандальной поправки к «закону Димы Яковлева» депутат Екатерина Лахова высказалась в прессе после пресс-конференции Путина, что теперь окончательно стало понятно, какой курс в отношении сирот взяла Россия.

«Если мы сильная в экономическом плане страна, мы не должны отдавать такое количество наших детей за рубеж на усыновление. У нас уже много регионов, где за последние годы только русские усыновители, — сказала она. – Когда я включила трансляцию, то сразу подумала, что одним из первых прозвучит именно этот вопрос. Президент отвечал действительно искренне. И я согласна, что необходимы еще консультации с экспертами и теми, кто уже имеет приемных детей». Как видим, суждения госпожи Лаховой в общем и целом вполне совпадают со сказанным мною выше.

Вместе с тем Владимир Путин однозначно дал понять, что считает себя одним из лучших правителей России, существенных ошибок не совершает и потому исправлять ничего не намерен. Часть журналистов, собравшихся в зале, публично усомнилась в этой оценке и устроила президенту медийную «Болотную площадь». Так что задуманная организаторами сюжетная линия в рамках: «Путин отвечает и шутит, журналисты спрашивают и умиляются» — почти сразу пошла  наперекосяк. Почему? Прежде всего потому, что Путин стал президентом принципиально другой страны, чем та, с которой он общался в декабре 2011 года  и, тем более, в 2008 году, когда он давал последнюю свою пресс-конференцию. Правда, протестная активность в Москве и России, достигшая своего пика зимой и весной, летом и осенью критически снизилась; Госдума приняла целую серию репрессивных законов; силовики завели уголовные дела в отношении лидеров оппозиции. Хотя назвать нынешнее положение в стране стабильным не рискнет, пожалуй, никакой здравомыслящий обозреватель или политолог.