Народная мудрость гласит: самые интересные разговоры в приличной дружеской компании – о политике, футболе и погоде. Но, как говорится, все течет, все меняется. И у нас, на наших полях и огородах, страшно сказать, сколько уже времени, с политикой и футболом все хорошо и замечательно. Говорить не о чем. Всё вполне предсказуемо, и бурных споров, дебатов, а также разногласий и разночтений не вызывает. Гармония и порядок. Как дважды два – четыре.

А вот с погодой, таки – да, как говорил Михаил Зощенко, встречаются еще кое-где отдельные недостатки. Не то чтобы полный разброд и шатания, но, нет-нет да и выкинет погода этакое коленце. То тучка солнышко прикроет, то дождик не здесь прольется, то снежок не там ляжет. То реки из берегов выходят и в себя никак потом не войдут, то гололедица на нашу голову. А то еще, бывает, давление атмосферного столба так подскочит, что, кажется, всю эту атмосферу, как атлант, на своих руках только ты и держишь. Ученые мужи измеряют, высчитывают, прогнозируют – гармонии в результате не получается. Облака строем не ходят, дождь, зараза, в ровную косую линейку идти не желает, снег валяется, где ему вздумается, а не там, где народному хозяйству и коммунальным службам надо.

Поэтому и неудивительно, что если кто и вызывает легкое раздражение и почесывание у населения вообще и каждого отдельного гражданина в частности, так это синоптики. Ну, не угадывают они порой – брать тебе с утра на работу зонтик или нет. И поминают бедных синоптиков едва ли не чаще, чем футбольных судей на стадионе. Такова их, синоптиков, тяжкая доля. Это в социологии, политологии да астрологии – все точно, четко и понятно, с минимальными погрешностями. В метеорологии все значительно сложнее.

Вот о человеке, ученом-метеорологе, уроженце нашего города, Анатолии Федоровиче Дюбюке сегодняшний рассказ в «Фамильном древе».

Потомок французского маркиза

Известно, что многие благородные французские семейства в период Великой французской революции бежали от гильотины и свободы, равенства и братства сломя голову и кто куда. Вот и маркиз Жан Шарль Луи дю Бюк де Бримо сумел-таки избежать равенства перед гильотиной и после скитаний по Европе нашел приют в России. Холодно, конечно, зато – монархия. От климата в шубу укутаться можно, а от республики маркизу одно расстройство. Жан Шарль, поселившись в Москве, быстро обрусел. В тот год, когда Наполеон возжелал получить ключи от стольного града, но промаявшись и отморозив уши, убрался восвояси, у маркиза родился сын. Уж не в честь ли царя, давшего ему приют и спасшего на время Европу от вольнодумства, он назвал сына Александром? Вполне возможно. Перед тем как умереть в 1830 году в Москве от эпидемии холеры, маркиз дал сыну в собственном пансионе отличное образование, а на генном уровне, видимо, передал и различные дарования, главным из которых было все же музыкальное. Отпрыск французского маркиза вырос совсем уж русским человеком, и величали его Александр Иванович Дюбюк. Александр Иванович прожил долгую жизнь – 85 лет, стал известным композитором и музыкальным педагогом. Одним из первых, кого пригласил преподавать в только что открывшуюся Московскую консерваторию Николай Рубинштейн, был Александр Дюбюк. Но что замечательнее всего — так это то, что он автор многих песен и романсов, которые в нашем сознании являются народными  («Улица, улица, ты, брат, пьяна», «Не брани меня, родная»), и многие стихи Пушкина, Фета, Кольцова именно он положил на музыку. Эти песни были самыми популярными для своего времени, как мы бы сейчас сказали – шлягерами.

По духу Александр Иванович, может быть, и стал русским, но буйство крови и темперамента остались истинно французские. Он был трижды женат, родил 16 (!) детей, из них, правда, выжили только шестеро. Один из выживших сыновей – Федор Александрович – пошел по военной части. И хоть в военных действиях участвовать ему не довелось, он быстро поднимался по карьерной лестнице. В наш город прибыл в звании генерал-майора и в качестве начальника штаба 19-го армейского корпуса, чья штаб-квартира находилась в Брест-Литовске. Здесь и родился, уже третьим по счету ребенком, 14 июня 1895 года будущий физик и метеоролог Анатолий Федорович Дюбюк.

 От окраины к центру

Беда, однако, заключается в том, что отцовской любви по большому счету мальчик не испытал. Отец умер в нестаром еще возрасте, на рубеже веков. Анатолию было всего пять лет. С западной окраины империи семья к тому времени перебралась в глубинку, во Владимир. Учиться генеральского сына отдали в реальное училище. Судя по воспоминаниям ближайшей родни и тому, что пишут  исследователи, у Анатолия рано проявились математические способности, а вот к гуманитарным наукам – к языкам и Закону Божиему – мальчик тяги не испытывал. Что, правда, не помешало ему уже потом, в юности, в период влюбленности, писать стихи, некоторые из них были опубликованы в периодической печати. Вдобавок, от деда-композитора достались юноше и музыкальные способности. В «Переславльской газете» отмечались любительские музыкальные концерты, в которых Анатолий Дюбюк выступал, с успехом исполняя сложные скрипичные пьесы.

 ХХ век начинается

В 1914-м начинается взрослая жизнь во всех отношениях. Анатолий оканчивает реальное училище и поступает в Московский университет на физико-математический факультет. Разразившаяся Первая мировая война, конечно, спутала многим планы и карты. Но когда ты молод и полон сил, то со многими трудностями и напастями можно справиться. Голодно и холодно студентам во все времена. Спасают юношеский задор, общение и «громадье планов». Но уже в 1917-м, когда, одна за другой шарахнули революции, правнук французского маркиза все же вернулся к матери и старшему брату Александру, проживавшим в Переславле. Можно к этому добавить, что в доме у них бывали художник Кардовский и писатель Михаил Пришвин.

Революция – революцией, но грамотные люди нужны всегда и везде. Это иногда и спасает тех, кто не берет в руки оружие. Сначала устроился заведующим кожевенным отделением Переславльского Совнархоза, затем – сотрудником статистического бюро. Потом был назначен инструктором по переписи населения.

 Атмосферное давление

И вот тут в мозгу молодого человека, видимо, что-то щелкнуло. Это, конечно, догадки и не более того, но все же… Дело в том, что можно рассчитывать производительные силы, говорить о борьбе между собой тех или иных классов, о смене общественных формаций и т.д., и т.п. А можно ко всему этому относиться как к неким физическим явлениям, климатическим изменениям, природным катаклизмам, вроде урагана или смерча. И, во всяком случае, мне такой подход кажется более продуктивным.

Именно в это время Анатолий Дюбюк все свое внимание переключает с физики и математики на изучение атмосферных явлений. За период с начала двадцатых до 1928 года он сделал множество научных докладов, написал и опубликовал десяток больших работ, которые получили высокую оценку в ряде научных журналов. Вся эта кипучая деятельность не осталась незамеченной. В 1928 году молодому исследователю была присуждена Серебряная медаль от Государственного русского географического общества. Вдобавок его с незаконченным высшим образованием пригласили в аспирантуру Московского научно-исследовательского географического института. Спустя два года он защитил кандидатскую диссертацию.

Вся последующая жизнь Анатолия Федоровича Дюбюка была связана именно с изучением природных климатических явлений. В 1930 году он переезжает в Кучино (ныне – город Железнодорожный под Москвой), где заведует аэрологической обсерваторией и портом дирижаблей.  Все сколько-нибудь значительные научные исследования тридцатых годов не обошлись без участия Анатолия Федоровича. Это экспедиция Папанина к Северному полюсу, знаменитый дрейф «Челюскинца», трансполярные перелеты.

С началом Великой Отечественной войны ушел на фронт. Вернувшись в 1945-м, тут же защитил докторскую диссертацию. Через год возглавил кафедру физики атмосферы МГУ. Проработал в ней до выхода на пенсию в 1971 году, изучая динамику атмосферных процессов на основе теории и измерений. Профессор, крупнейший ученый-синоптик, он создал целую научную школу, которая существует на кафедре физики атмосферы и по сей день.

Так что у нас там завтра с погодой-то? Брать зонтик или не брать? Хотя я, заматерелый домосед, только и делаю, что без конца напеваю себе под нос строчки из современного уже шлягера: «Важней всего погода в доме…»