«Черная дыра» Старого Света

У Словакии и Беларуси действительно много общего. Дело даже не в географии, хотя каждая из стран имеет основания считать себя центром Европы. В начале своей суверенной жизни по экономическому потенциалу Словакия уступала большинству своих соседей, да и независимость обрела, как принято выражаться, вопреки «чаяниям народа». Общее с Чехией государство прекратило свое существование ровно двадцать лет назад, хотя на момент «бархатного развода» только 35% чехов и словаков поддерживали идею разделения Чехословакии. Как тут не провести аналогии с Беларусью, которая также обрела суверенитет очень похожим образом: это если брать во внимание итоги проведенного незадолго до распада СССР «союзного» референдума. Так что независимость в обоих случаях стало результатом действий конкретных политиков.

cms-image-000009262.jpg

Однако в современной истории Словакии и Беларуси есть и более удивительные совпадения. В тот самый год, когда у нас прошли первые президентские выборы, в Братиславе к власти пришло правительство Владимира Мечьяра — лидера Движения за демократическую Словакию. Став премьер-министром, Мечьяр дал ход процессам, которые едва не лишили страну четко наметившихся европейских перспектив. Угадайте: какое государство называли в середине 90-х «черной дырой» в Европе?

Такое нелестное определение Словакия получила после того, как власти попытались провести кулуарную приватизацию (узкий круг бизнесменов получал доступ к «лакомым кускам» государственной собственности по минимальным ценам в обмен на финансовую поддержку правящей политической партии), а у самого Владимира Мечьяра стали проявляться авторитарные методы управления. Падение своей личной популярности и снижение электоральной поддержки он попытался компенсировать увеличением полномочий государственного аппарата. В Словакии, пусть и не в такой грубой форме, как в Беларуси, в тот период игнорировался принцип разделения властей, не выполнялись решения Конституционного суда, главные СМИ были под контролем правительства, а спецслужбы использовались в борьбе с инакомыслием.

 После «словацкого Лукашенко»

На этом аналогии, пожалуй, заканчиваются. В 1997-м году оппозиционные партии, настаивавшие на проведении выборов президента всем народом (а не в парламенте, где у сторонников Мечьяра было большинство), инициировали референдум. Когда же этот вопрос был изъят из бюллетеня для голосования, противники премьер-министра сумели добиться массового бойкота плебисцита. По сути дела, действия властей породили массовый ненасильственный протест, объединивший общественно-политические силы, выступавшие за демократический путь развития, значительное число ведущих СМИ и большинство населения, не желавшего отката Словакии назад. Недовольство правительством трансформировалось в готовность людей к активным действиям, и уже через год, когда в стране прошли парламентские выборы, партия Мечьяра не смогла получить абсолютный перевес, чтобы единолично править страной. Новое правительство было сформировано широкой демократической коалицией, и период, когда Словакию называли «черной дырой» Европы, закончился.

cms-image-000009263.jpg

В беседе с корреспондентом «БК» один из ведущих словацких политологов, президент Института общественных проблем Григорий Месежников выделил несколько факторов, которые помогли этой стране в тех драматических условиях удержаться от авторитаризма. Это — наследие непродолжительного, но весьма насыщенного периода после «бархатной революции» 1989-го года, позволившего ощутить преимущества демократических преобразований; консолидация всех здоровых сил против авторитарного лидера в виде «словацкого Лукашенко»; угроза потерять европейскую перспективу (из-за внутриполитических проблем Евросоюз в 1997-м году не включил Словакию в первую группу государств-кандидатов на вступление в ЕС). При этом, что любопытно, даже партия Мечьяра вынуждена была, пусть на словах, декларировать европейский вектор развития — настолько эта идея была востребована обществом.

 Время реформ

С тех пор в политическом ландшафте страны произошли впечатляющие перемены, в результате чего в 2004-м году Словакия стала членом НАТО и Евросоюза, а еще пять лет спустя — отказалась от собственной национальной валюты в пользу евро. Главные же изменения затронули экономику: считается, что достигнутые успехи были обусловлены тем, что после ухода правительства Мечьяра удалось осуществить радикальные реформы. Так, была создана система единого налога для физических и юридических лиц (до последнего времени он составлял 19%), которая упростила иностранные инвестиции в Словакию и стала залогом быстрого экономического роста. Но больше всего поражает размах автомобильной промышленности в стране.

cms-image-000009264.jpg

Тут требуется небольшая ремарка. Во времена Чехословакии никакого производства автомобилей здесь не было: имелся только завод в Братиславе, выпускавший комплектующие для чешской «Шкоды». Теперь же в стране налажено производство сразу нескольких известных марок — Volkswagen, Peugeot и Kia Motors. В это трудно поверить, но в Словакии, где проживает менее пяти с половиной миллионов человек, в прошлом году произведено 927 тысяч легковых автомобилей (в целом в Европе выпущено 14,6 миллиона новых легковых авто). Получается, что каждый пятнадцатый европейский автомобиль был собран в Словакии, а по показателю на душу населения страна является мировым лидером. Разумеется, подавляющее большинство произведенных транспортных средств отправляется на экспорт, обеспечивая приток валюты. А ведь в Словакии есть еще и производственные площадки мировых лидеров по выпуску бытовой техники и электроники. Так что, как образно заметил Григорий Месежников, «в экономическом и политическом развитии Словакия обогнала не только своих соседей, но и саму себя».

 «Европейская скромница»

Когда в разговоре с белорусскими журналистами генеральный директор отдела международных отношений Министерства финансов Словакии Марио Вирчик убеждал, что переход на евро не принес негативных последствий для рядовых граждан, а доверие к единой валюте растет, невзирая на кризисные явления в некоторых странах еврозоны, казалось, что эти слова — обыкновенная риторика правительственного чиновника. Однако во время общения с жителями словацкой столицы услышать альтернативную точку зрения на «денежную» тему не довелось: в этом вопросе также достигнут национальный консенсус. Правда, поговаривают, что в отдаленных от Братиславы регионах страны ностальгия по кроне (прежней денежной единице) всё же присутствует. Возможно, это связано с тем, что ощущается разница в зарплатах: если в среднем по Словакии она составляет 800 евро, то в восточном крае — только 500. Существенную долю расходов составляют платежи за квартиру (от ста евро и выше), а вот что касается цен на продовольствие, то они в чем-то сопоставимы с белорусскими. Хотя в условиях повсеместного рыночного ценообразования и огромной конкуренции всегда есть возможность «затариться» на акциях и распродажах со значительными скидками.

Есть в Словакии и проблема, наличия которой никто не скрывает: по официальным данным, безработица составляет 15% трудоспособного населения, а в некоторых регионах достигает и 20% (для сравнения: в соседней Чехии этот показатель на уровне 7%). Правда, представитель Министерства труда, социальных дел и семьи Яна Лукачова обращает внимание на то, что 10% населения страны составляют цыгане, которых в большей степени и касается вопрос занятости. Впрочем, в Словакии признают, что для решения проблем трудоустройства этой категории нужна упорная деятельность общества на протяжении жизни, по крайней мере, одного или двух поколений цыган.

Подытоживая впечатления от поездки, поймал себя на мысли, что Словакия сегодня — далеко не самая яркая, но вполне благополучная страна на нашем континенте. Находясь «в тени» блестящей Чехии, считающихся зажиточными Венгрии и Польши, «европейского старожила» Австрии (до венского аэропорта от Братиславы – чуть больше часа езды), словаки, тем не менее, не чувствуют себя ущемленными. И, при всей своей скромности, страна пока не планирует обращаться в ЕС за экономической помощью. Она ей просто не нужна: Словакия вполне справляется с перманентно возникающим в Европе финансовым кризисом. При этом нынешнее благополучие «европейской скромницы» — следствие пятнадцати лет рыночных реформ, по итогам которых не оправдались пессимистические сценарии, связанные с драматическим повышением цен, спадом производства и массовой миграцией на Запад. А ведь такие же реформы можно было бы провести и в Беларуси: повторюсь, стартовые условия в наших двух странах в начале 1990-х были удивительно похожими.

Словакия       vs      Беларусь

 Территория              48,8 тыс.кв.м     207,6 тыс.кв.м

Население                 5,4 млн.чел.        9,4 млн.чел.

 ВВП                        $91,61 млрд.       $63,27 млрд.