Наверное, в жизни такое случается с каждым: не хочется или не можется вообще никаких ни слов, ни жестов, ни поступков. Нужно, жизненно необходимо, чтобы кто-то другой со стороны только взглянул. Но взглянул так, чтобы в одну секунду проник в сердце и душу. В самые темные и потайные ее уголки, скрытые порой от тебя самого, движения и стремления души, которые рвут тебя на части, ведут к краю пропасти. Увидел и протянул руку помощи. Понял и простил.

Обладать таким прямым взглядом в сердце – настоящий дар. Дар, от которого невозможно отказаться. Дар – радость. Но и тяжелейшая ноша. Дар – избранность. Избранность налагает обязательства и обязанности, от которых тоже невозможно отказаться. Это долг по отношению к ближним. Это – долг перед Богом.

С этим даром и долгом и прошел свой земной путь уроженец деревни Клейники Брестского района протоиерей Василий Лесняк. О нем самом, о его жизненном пути и пастырском служении издана объемистая книга «Дар сострадания», основанная на его воспоминаниях и воспоминаниях его учеников, духовных сыновей и дочерей, людей, близко знавших батюшку. К сожалению, в церковных и светских библиотеках нашего города эту книгу мы так и не нашли. В наших поисках этой книги мы натыкались на встречное любопытство и накануне светлого праздника Воскресения Христова решили поделиться собственными скромными изысканиями.

 Начало пути

Сейчас Клейники, считай, пригород Бреста. Вот и городской автобусный маршрут туда недавно пустили. А в 20-х годах прошлого века это была обыкновенная полесская деревенька, каких много. Здесь и родился в 1928 году в крестьянской семье будущий священник, настоятель Спасо-Парголовского храма в Санкт-Петербурге Василий Григорьевич Лесняк.

cms-image-000010973.jpg

И если детство для мальчика было вполне спокойным, то отрочество и юность пришлись на годы войны и фашистской оккупации. Однако же удалось выжить и Василию, и его старшей сестре. А в 1947 году Василий решает поступать в духовную семинарию. Что это было – ужасы  войны привели его к этому решению? Знак свыше? Чувство предназначения?

Хоть и было послабление для церкви в годы войны, но атеизма и «единственно» верного учения никто не отменял. Юноша не мог не понимать, на какой путь обрекает себя. Сам батюшка спустя годы рассказывал об этом просто, как-то даже буднично, как будто так и должно было быть: «В 1947 году к 1 сентября надо было поступать в духовную семинарию. А как сказать об этом? У меня была сестра старшая. Я её посылаю в сельсовет сказать, что мне нужна справка на работу, а на работе – что нужна справка в сельсовет. Таким образом я получил все нужные справки и документы для поступления в семинарию. Я попросил, чтобы мне дали отпуск с 29 августа по 10 сентября,  и поехал сдавать экзамены. Если человек сдавал экзамены, то получал возможность уволиться с работы. Я приехал на работу и говорю: «Я хочу учиться в семинарии». А у нас главный инженер Сара Львовна говорит: «В семинарию?! А что вы там делать будете?» Я в ответ: «Что делать буду – моё дело, а вы меня увольняйте…» В конце концов, начальник отдела кадров Мария Ивановна говорит: «Знаете что, увольняйте этого святого человека, пусть идёт учиться кадилом махать. Только, святой человек, свято держитесь». Вот это «надо было поступать» говорит о многом. Как о чем-то само собой разумеющемся. Хотя, повторимся, по тем временам это был выход за флажки.

Василий и поступил в Жировицкую семинарию при Успенском монастыре. Спустя четыре года рукоположен во диакона. Служил в Никольском храме семинарии. Уже в сане священника служил в Казанской церкви села Шиловичи Слонимского района тогда еще Барановичской области. В том же 1951 году поступает в Ленинградскую духовную академию. (На мой слух – звучит как оксюморон, но – время такое было). Уже в первый год обучения в академии его командировали в Спасо-Парголовскую церковь для служения. С этой церковью будет, в основном, связан его дальнейший земной путь. Но до того как он вернется в храм, ставший  главным в его жизни, еще четыре года, с 1957-го по 1961-й, он служит священником Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры.

 Жизнь сердца

И путь этот для отца Василия был и радостным, и нелегким. Конечно, ему чинила всяческие препоны власть. В шестидесятых и в семидесятых годах нередко отстраняли батюшку от службы. Уполномоченный Комитета по делам религий в 70-х годах в Ленинграде, некий Жаринов, так и утверждал: главные препятствия для проведения атеистической работы в городе – могила блаженной Ксении, наличие духовных школ и протоиерей Василий Лесняк. Однажды заставили вывести его за штат клира. А он продолжал ходить по окрестным деревням, исполняя свои обязанности: крестил, причащал, соборовал. Утешал и проповедовал.

cms-image-000010974.jpg

Вообще, во всех воспоминаниях об отце Василии, на которые нам сподобилось натолкнуться в интернете, – его учеников, духовных сыновей и дочерей, врачей и преподавателей, которым посчастливилось встретиться, общаться и работать вместе с батюшкой, – есть одна общая черта. Это неподдельное восхищение. Каждый из них говорит о чем-то своем, вспоминает какой-либо случай, беседу, поступок батюшки, и в глазах читателя вырастает притча. Его словам хочется следовать, его поступкам хочется подражать.

Он был прекрасным проповедником. Проповеди отца Василия собирали множество людей и были понятны и простым людям, и высокообразованным. Среди его духовных чад немало было людей, посвятивших себя науке в самых разных областях – от медицины до физики.

Многие, очень многие люди говорят о нем как о прозорливце. Говорят о человеке, которому достаточно было взглянуть на другого человека, чтобы узнать, что у него на сердце, какие тяготы того одолевают. Не раз и не два мы сталкивались в воспоминаниях с этим вопросом, полным недоумения и восхищения: «Откуда он мог знать это? Я же ему этого не говорил!».

Но в том-то и дело, что знание или провидение, если угодно, другого сердца оборачивается зачастую болью своего. Три инфаркта, два инсульта, клиническая смерть на алтаре во время службы свидетельствуют об этом. И, думается, он прекрасно сознавал это. Священник Сергей Тарасов, да и не только он, вспоминал такие слова отца Василия: «Священник – это, простите, помойка, в которую люди приносят и кидают свои нечистоты. А я рад… потому что, кидая духовные нечистоты в меня, человек от них освобождается».

Много сил и внимания отец Василий уделял и борьбе с такой напастью, как алкоголизм. Окормлял общество трезвости, работал вместе с медиками с людьми, подверженными этому недугу. И здесь тоже, кстати говоря, встречал сопротивление. На него были нападки в центральной прессе, обвиняли чуть ли не в том, что он занимается гипнозом.

В конце восьмидесятых, когда вместе с перестройкой ушли многие запреты, касающиеся церкви, отец Василий неустанно заботился об открытии православных школ, всевозможных православных центров, медицинских учреждений, окормляемых Церковью. Вот как говорит о нем директор православной медицинской гимназии А.А. Поляков: «Батюшка был воистину угодником Божиим. За его благочестивую жизнь и горячие молитвы Господь наградил его многими дарами, о. Василий обладал даром прозорливости и исцеления людей от разных болезней. Я неоднократно был свидетелем, как по молитвам батюшки совершал Господь чудеса исцеления безнадежно больных, как удивительным образом проявлялся его дар прозорливости. Я пытался понять, почему мне, простому грешнику, а также и другим людям Господь позволил это увидеть, и пришел к глубокому убеждению, что происходило это по великой милости Божией к нам, недостойным маловерам».

С 1990-го по 1995-й год, до своей кончины, отец Василий был настоятелем Спасо-Парголовской церкви в Санкт-Петербурге. Именно при нем началось возрождение епархии. При нем открылась первая в городе церковно-приходская школа.

cms-image-000010975.jpg

И все-таки главным для него были люди. Человек, его жизнь, его путь по жизни. Поэтому хочется закончить очерк именно словами отца Василия из его проповеди, которую воспроизводит его ученик отец Анатолий Трохин в книге «Дар сострадания»: «Христианин, по слову Спасителя, — Свет миру… Как же он должен светить? Да так же, как лампадка. Только лампадка светит светом вещественным, а христианин должен светить светом духовным, светом своей любви, светом своих добрых дел. Последователь Христов должен одинаково относиться к своим и к чужим, к знатным и незнатным; со всеми должен быть одинаково ласков и приветлив. Христианин должен быть верен себе при всех обстоятельствах».