Этот 2014 год – юбилейный для «Спасёнки», которая должна отметить своё 25-летие. Но пока что в музее ведётся кардинальный ремонт, и праздник отложен на осень, когда обновленные залы примут посетителей. Так совпало, что этот май – юбилейный и для Ирины. И мы уговорили Ирину Николаевну на интервью – через призму «служенья муз».

— Ирина Николаевна,  хочется спросить Вас о многом, но знаю, что без связки с музеем Вы не желаете о себе говорить.

— Вне музея я себя не представляю, потому что судьба моя самым тесным образом связана с ним. Сюда я пришла в 1976 году сразу после окончания школы. Я училась заочно в Ленинградском институте живописи, архитектуры и скульптуры им. И.Репина на отделении теории и истории искусства. И сразу же с первых дней работы, с первых шагов в музее почувствовала, что это не учреждение культуры, а – храм. Вот это ощущение привито было, наверное, всем сотрудникам, которые начинали работать. И очень хотелось бы, чтобы оно сохранялось у молодежи, которая приходит к нам, потому что это соответствующим образом настраивает на работу, помогает преодолевать какие-то временные проблемы, трудности, которых всегда хватает. Понимание того, что ты на самом деле служишь великому делу – культуре, искусству, истории.

— Жизнь коротка, искусство вечно, и те, кто творит искусство или служит ему, как будто молится вечности, Богу. Творчество – это молитва, на мой взгляд. Но обратимся от возвышенного к земному: ваш особняк – красивое здание – чудом сохранился. За ним стоит стеной высотка, которая возведена на месте ансамбля таких особняков, как ваш музей. И отношение к таким культурно-историческим памятникам тех, кто вершит судьбы, кто сносит их и застраивает исторический центр, очевидно.

— К сожалению, Брест много потерял в своем архитектурном наследии. Можно иногда слышать, что это не какие-то уникальные памятники архитектуры, что без них можно обойтись, что они ветхие. Но мне уже приходилось об этом говорить: тот же Петербург состоит не только из выдающихся памятников, это не только дворцы и храмы, но и рядовая городская застройка XIX века. Но если ее убрать и окружить дворцы и храмы современными зданиями, то они в какой-то степени потеряются. Исчезнет ансамблевость, дух города, его аура. Поэтому даже рядовую застройку надо сохранять, реставрировать, хотя это порой обходится дороже и сложнее, чем построить на этом месте новое здание.

— Но для бережного сохранения исторического облика нужен соответствующий уровень культуры и духовности, чтобы свято относиться к трудам предыдущих поколений, к их идеалам красоты. Они строили на века, думали о потомках.

— Да, эта ансамблевость была у зодчих прошлого, и сегодня ее иногда не хватает — взаимосвязи с наследием, с тем, что создано предками.

— Давайте вернемся в то время, когда Вы были девчонкой, учились в школе. Как подспудно или сознательно вызревал Ваш выбор профессии, призвания?

— Я увлекалась рисованием еще в СШ №17, у нас был прекрасный учитель рисования Георгий Михайлович Максимовский, и он привил нам любовь к искусству. Практически весь класс под его влиянием стал собирать репродукции картин художников, которые публиковались в журнале «Огонёк». Но потом это увлечение остыло у большинства, а у меня оно осталось. В старших классах школы я серьезно увлеклась археологией и, может быть, стала бы археологом. Но как-то почувствовала, что больше всего меня интересуют те археологические раскопки, которые связаны с произведениями искусства: скажем, гробница Тутанхамона, сокровища египетских фараонов и т.д. И решила поступать в Ленинград.

— Поступление в ленинградские вузы, как и теперь в питерские, – это проверка на прочность. Выходит, было достаточно школьного образования в нашем провинциальном городе, чтобы при сильной мотивации и способностях получить престижное образование. Родители поддерживали?

— Родители поддержали мой выбор, хотя дедушка рекомендовал поступать на факультет иностранных языков, потому что заметил некоторые способности. А папа рекомендовал стать врачом – очень уважал эту профессию. Но я поняла, что это не для меня.

— А дедушка кем был?

— Он был учителем в свое время, хотя получил образование священника, окончил семинарию. Но тут произошла революция, известно каким затем было отношение к религии и священству – и он пошел работать в школу. В роду было больше технарей, сплошь инженеры – и немногие священники. Я пошла скорее по этой гуманитарной стезе. Отец мой родился в Каменце – это местечко, которое обладало своими, пусть скромными, культурными традициями. А мама у меня родом из Смоленской области, бабушка — из Смоленской губернии, из России.

— Эти земли исторически были связаны всегда.

— Да, Смоленск входил некогда в ВКЛ, а потом мы наоборот – в состав России.

cms-image-000012056.jpg

— Искусство, культура, я всегда говорю, – это та почва, которая объединяет.

— Да, культура поверх границ всегда была и остается.

 — У вас здесь, в Музее спасенных ценностей, и соединение муз, и соединение культур разных стран и времен. Причем этот феномен возник в пограничном Бресте.

— Да, наш музей – единственный такого рода в Беларуси, даже, возможно, и в мире. Хотя отдельные выставки спасенных ценностей есть и в Гродно, и в Бялой Подляске. А у нас музей, вся экспозиция  состоит из экспонатов, переданных таможней. Журналисты окрестили наш музей брестским Лувром при его открытии, мы стараемся соответствовать. Это шутка, конечно, но в меру своих возможностей мы стараемся показать связь культур всего мира брестчанам, потому что не каждый из нас имеет возможность куда-то выезжать — и это прекрасно, что можно пригласить к себе в гости выставки с произведениями культуры какой-либо страны: России, Японии, Польши. Надеемся это и дальше осуществлять.

К сожалению, у нас трудный сейчас период – ремонт. И пока выставочный зал закрыт, мы очень переживаем, потому что именно сейчас ощутили, насколько мы нужны брестчанам. Очень часто звонят, приходят.

— К тому же, у Вас, можно сказать, прописались современные художники-брестчане, музыканты, они ждут камерных экспозиций, вечеров.

— Зал наш камерный, но он как раз для определенного рода выставок удобен. Он достаточно сложный по своей конфигурации, поэтому позволяет объединить на выставке трудно сопоставимые произведения, и у нас получается интересно. К сожалению, были проблемы с освещением. Но надеемся, что после открытия отремонтированного выставочного зала, когда будет  размещено новое осветительное оборудование, мы сможем удовлетворить самые взыскательные требования. Осенью мы пригласим всех брестчан на открытие второго этажа, приурочив это к юбилею и  разместив интересную выставку.

— Насколько знаю, к проекту Художественного музея Вы также руку приложили?

— Да, я разработала концепцию, участвовала в создании экспозиции этого музея. Эта торжественная анфилада залов (бывшая казарма) составляет прекрасное обрамление Художественному музею. Преображенные казармы тоже стали храмом искусств. К сожалению, этот музей не настолько посещаем, насколько он заслуживает. И мы понимаем, что это во многом связано с неудобством транспортного обеспечения брестчан и гостей. Тем же ученикам из школ на Востоке надо добираться с пересадками. И мы очень рассчитываем на то, что по мере того, как Брестская крепость будет становиться туристическим центром с налаженным транспортным сообщением, все изменится в лучшую строну.

— Вам не хватает часов в сутках, дней в неделе?

— И чем дальше, тем больше не хватает. Много проектов, десятилетиями ждут реставрации картины.

— Я хочу перейти на личность – на Ваши родовые корни, историческую память, над ними тоже надо работать.

— Да, в прошлом году мне удалось съездить через Москву в Смоленск. Я давно там мечтала побывать, с этими местами связана родовая память.

— Священническая ветвь на Берестейской земле тоже заслуживает почитания.

— Дядя Виталий Александрович Тарима уже собрал большой архив, фотографии родственников и обещает вскоре издать свой генеалогический труд о нашем роде.

— Знаю, что Вы любительница путешествий, душа должна отдыхать.

— Хочется побывать и в крупных европейских городах, музеях – мне как искусствоведу это просто необходимо. Но в то же время я убедилась, что нигде невозможно получить такого полноценного отдыха и эмоциональной подпитки, как в горах. Это моя страсть, и никакой курорт не может ее заменить. В горах первозданность мира, его свежесть. Поднимаешься над всей этой будничной суетой, над проблемами. И это общение с узким кругом друзей, уход от цивилизации со всеми её минусами – самый лучший отдых. Практически мы все Крымские горы обошли, уже осваиваем Кавказ.

— Дай Бог  Вам удачи этим летом  — сделать себе такой юбилейный подарок в горах и с новыми силами вернуться к открытию обновленной «Спасёнки».