Некоторое время назад «Фамильное древо» публиковало отрывок из воспоминаний И. Штейнгауза о концерте Рахманинова в городском саду Брест-Литовска в 1914 году, буквально за месяц до начала Первой мировой войны. Классическая музыка – это высокий стиль, известная сдержанность и благородство манер. Совсем другая атмосфера, думается, царила несколькими годами ранее, когда Брест-Литовск осчастливила своим приездом исполнительница русских и цыганских романсов, артистка оперетты, одна из немногочисленных, в отличие от нынешних времен, звезд зарождавшейся тогда русской эстрады Анастасия Вяльцева.

После которого уже по счету исполнения певицей очередного романса на бис дежурному офицеру пришлось чуть ли не собственноручно опускать занавес, чтобы прекратить концерт, затянувшийся, по его мнению, донельзя. А может быть, хотел поберечь петербургскую гостью. Наверное, молоденький был офицер и не слишком следил за столичной прессой. Эти выходы на бис для «несравненной Анастасии» были чем-то вроде третьего отделения концерта. Она не могла отказывать с ума сходящей от нее публике, снова и снова требующей любимых романсов в любимом исполнении. Какая жалость, что никто из очевидцев концерта Вяльцевой в Брест-Литовске так и не оставил воспоминаний или записок об этом знаменательном событии! А вспомнить, и уж тем более увидеть и услышать было что!

И по нынешним-то временам в наш славный город звезды уровня, скажем, Аллы Пугачевой нечасто наведываются. Что уж говорить про какой-нибудь 1908-й год. Событие было из ряда вон выходящее. Как и сама судьба певицы.

cms-image-000012630.jpg

Из детства на плоту отчалив

Странная штука – судьба. Ну, какие шансы и возможности могли быть у родившейся 1 марта 1871 года в деревне Алтухово, относившейся тогда к Орловской губернии, девочки… Отец – лесничий  графов Орловских, мать – крестьянка. Вдобавок ко всему, успев за несколько лет после рождения Насти наплодить еще двух сыновей, глава семейства умудрился погибнуть от упавшей на него лесины. Впереди ожидали Вяльцевых – беспросветность и нищета. Перебиваясь с хлеба на воду, протянули в Алтухово еще несколько лет. Потом все-таки решили перебираться, по совету родителей матери, в Киев. Денег на дорогу нет. Отправились за лучшей жизнью вместе со сплавщиками на плотах. Завораживающая встает картина в воображении: мать с тремя детьми мал-мала меньше на плоту из деревни до Киева переплавляются.

Другой мир

Можно сказать, что детство Настя на том плоту и оставила, едва сойдя на берег. Дальше началась борьба за выживание. Это тоже особый дар – умение вгрызаться в жизнь, цепляться за малейший предоставленный тебе шанс. И у девчушки Насти этот дар, судя по всему, был.

Мать устроилась работать на ткацкую фабрику, а восьмилетнюю дочку отправила в швейную мастерскую. Все это, конечно, сильно отличалось от деревенского быта. И работа тяжелая, непривычная, и уклад жизни другой, и песни другие, не те, что дед так любил напевать, а Настя слушать в том детстве, что на плоту оставила. Но, как говорится, захочешь жить – не так еще завертишься и не так запоешь. «Надо только выучиться ждать», как уже в другие времена пели.

Настя и ждала, работая то в прачечной, то подгорничной в гостинице на Крещатике. Ждала, значит, и напевала. И тут, в гостинице этой, ее услышала певица Серафима Бельская. И посоветовала учиться пению на профессиональной основе, а пока попробовать свои силы в модной оперетке.

Окрыленная похвалами и советами известной певицы, тринадцатилетняя девочка чудом устроилась в труппу антрепренера И.Я. Сетова. Вакантных мест в оперетке на тот момент не было, и антрепренер зачислил ее в балетную труппу. И так она ему понравилась, что сам стал обучать ее  балетным премудростям. Но тут выяснилось, что пластического дара у нее нет. И даже когда ее все-таки перевели в труппу оперетты, оказалось, что петь и танцевать одновременно Настя не может. Первое же выступление было провальным. Студенты забросали новоиспеченную артистку тухлыми яйцами и огрызками. При всем при том уже тогда все отмечали ее обворожительную улыбку.

«А девочка созрела…»

И повстречалась в Киеве на Подоле девочке-подростку с обворожительной улыбкой — старая и страшная гадалка. Поглядела кривым глазом и промолвила: «Вот, красавица, тебе будет богатство, слава и счастье, но когда ты будешь вполне счастлива, ты очень заболеешь. Грозит тебе туча, прорезанная красной нитью… Может быть, и умрешь – красная нить по черной тучке не ясна». Так оно и вышло по слову гадалки.

Некоторое время еще помыкалась Настя по труппам хористкой. Но трудолюбия, наблюдательности и желания учиться ей было не занимать. Так, путешествуя то с одной труппой, то с другой, оказалась Анастасия в Петербурге, где судьба подкинула ей два козырных туза. Сначала ее заметил оперный певец и вокальный педагог Станислав Сонки, который и поставил ей голос, и обучил прочим премудростям музыкальной сцены. А затем в девушку без памяти влюбился модный петербургский адвокат, столичный светский лев и заядлый меломан Николай Холева. Первым делом адвокат отдал подающую надежды певицу в руки преподавательницы консерватории Е. Цванцигер и знаменитого оперного певца И. Тартакова. Затем и вовсе повез в Италию к профессору Марти – отшлифовать, так сказать, свой алмаз.

Остальное для юной красавицы было делом техники. Главное – не ошибиться со сценическим образом. И тут она угадала на все сто. Стройная, хрупкая, с осиной талией блондинка, поразительно фотогеничная. Белое платье с розовой отделкой и вышивкой серебром. Особая прическа. Такой на русской эстраде еще не было. Соответственно был подобран репертуар. Незамысловатые, легко запоминающиеся песни. Можно выходить в люди.

Уже первые концерты в Петербурге оказались успешными. Известный антрепренер Я. Щукин предложил выступать на сцене своего московского театра «Эрмитаж». Успех среди столичной публики и газетчиков был ошеломляющим. Жалованье дебютантке Щукин положил более чем приличное – 750 рублей в месяц. К концу сезона того же 1897 года оно возросло до почти полутора тысяч! Таким гонораром мог похвастать Шаляпин, да и то не всегда!

Публика на ее выступлениях сходила с ума. Бесконечные вызовы на бис. Не менее 20-30 раз, так что это превращалось в своеобразный романсовый марафон. Певицу забрасывали уже не тухлыми яйцами, а цветами. Наиболее удачливым удавалось оторвать себе вожделенный сувенир на память – перчатку, кусок ткани от платья или шарфа. Чтобы хоть как-то поддерживать порядок, на ее концерты власти стали направлять отряды полиции.

cms-image-000012631.jpg

Жизнь на колесах

Одно дело – успех у столичной публики. Совсем другое – провинция. Но и там, пусть и не сразу, но ее ждал оглушительный успех. Примерно с 1902 года она ежегодно весной и осенью отправлялась в турне по империи. Залы не могли вместить всех желающих слушать бесконечное количество раз «Захочу – полюблю», «Гай-да, тройка!», «Дай, милый друг, на счастье руку…», «Гони, ямщик»… За один вояж она могла объехать чуть ли не до тридцати городов  в разных концах империи. Вильно и Орел, Харьков и Варшава, далее – везде. Сейчас, вообще-то, это называется «чёс». Цены на билеты постоянно росли, соответственно возрастали и гонорары. Граммофонные пластинки выходили невиданными для России тиражами, хотя записываться, к слову сказать, Анастасия не любила. Ей нужно было видеть горящие глаза и слышать восторг публики. Это была ее стихия.

При таком ритме гастролей и таких доходах она могла многое себе позволить. Выкупила у графов Игнатьевых имение под Витебском за 150 тысяч. По легенде на одном из концертов из зала ей был преподнесен купцом веер, в который была вложена купчая на два дома по набережной реки Карповки, хозяйкой которых она и стала. Мало того, она заказала в Бельгии специальный вагон-салон со всеми мыслимыми для того времени удобствами, как раз для таких гастролей. Говорят, подобный вагон-салон в России был еще только у императрицы.

«Жизнь кончилась и началась распродажа»

Судя по всему, в этом вагон-салоне Вяльцева и прибыла в Брест-Литовск и дала единственный концерт в нашем городе, то ли в том же городском саду, то ли в одной из гостиниц с кафешантанным залом. Надо полагать, по дороге в Варшаву, где «несравненная» любила выступать и много жертвовала денег на нужды студентов варшавского университета. Вообще, Анастасия много занималась благотворительностью. Хотя недоброжелатели утверждают, что и это делалось ею ради саморекламы.

А вот личная жизнь певицы, как водится в мире эстрады, не сложилась. Ее первый меценат и любовник – Холева – умер спустя два года после ее триумфального дебюта в московском «Эрмитаже». Тайная связь с полковником Бискупским, который был вхож в царскую семью, вылезла наружу, он вынужден был покинуть высокую должность при дворе из-за отрицательного отношения двора к подобным мезальянсам. Но любил он Анастасию беззаветно, хоть и был заядлым картежником и частенько прикладывался к бутылке. Уже после Октябрьской революции Василий Бискупский оказался в Украине, был в ближайшем окружении гетмана Скоропадского. Где вполне мог встречаться с еще одним давешним героем «Фамильного древа» Борисом Стеллецким, являвшимся некоторое время начальником Главной Квартиры и Собственного Штаба Гетмана. Затем бежал в Германию и вновь оказался «особой, приближенной к императору», вернее, великого князя Кирилла, считавшегося частью белой эмиграции блюстителем царского трона, а позднее объявившего себя императором. Был воспитателем наследника престола Владимира. Видимо, он всю жизнь искал приключений. По некоторым слухам Бискупский оказался причастен к продаже драгоценностей царской семьи, а вырученные деньги пошли на финансирование зарождавшейся тогда фашистской партии. Умер он в 1945-м в Аугсбурге, незадолго до окончания войны. Говорят, вся квартира его была завешана портретами Вяльцевой.

Собственных детей у певицы не было, воспитывала мальчика, которого ей подбросили на концерте в корзине с цветами.

Не все так гладко, конечно, было, как может показаться. Вяльцева хотела петь в опере, но тут у нее были в основном неудачи. Более-менее запоминающимся вышел, пожалуй, образ Кармен. Был и скандал, связанный с постановкой, в которой она хотела петь партию Демона. Тут общественность встала на дыбы и не позволила женщине исполнить мужскую партию.

В 1912-м во время гастролей на концерте она чуть не потеряла сознание. Спешно отправили в Петербург. После обследования врачи подписали приговор – рак крови. После нескольких месяцев страшных мучений 5 февраля 1913 года Анастасия Вяльцева скончалась. Ей было 42…

Похороны певицы стали, если, конечно, можно так сказать, ее последним шоу. Она лежала в том же концертном платье – белое, с розовой отделкой и серебристой вышивкой. Газеты писали, что за гробом шло до 150 тысяч человек.

Дома, ей принадлежащие, по завещанию должны были быть отданы приюту для внебрачных детей. Благодаря махинациям они приюту, конечно, не достались. Уже 19 марта 1913-го был проведен аукцион по продаже личных вещей певицы. Выгадали на продаже свыше 150 тысяч…

Когда кто-то сказал, что Чехова так не хоронили, ему ответили: «Чехов писал для немногих, Вяльцева пела для всех».

cms-image-000012632.jpg