Благословенный девятнадцатый век…Человек соразмерен самому себе. Способ передвижения – бричка или карета. Непосредственный круг общения – семья да ближайшие соседи. Новости и письма передаются со скоростью почтовых разъездов. Развлечения – чтение книг при свечах. Отрываешься от книги – взгляд волей-неволей устремляется в небеса. Иногда хмурые, иногда грозовые, иногда – пронзительно-голубые с белыми барашками облаков. Вглядываешься, как они плывут, меняя очертания, и замечаешь изменения в себе. Все самое важное происходит здесь и сейчас, на твоих глазах. Или – у тебя в душе. Чем незначительнее изменения снаружи, тем значительнее они внутри человека. Это, кажется, и называется напряженная внутренняя жизнь.

Такой и была жизнь сегодняшнего героя «Фамильного древа». Не слишком богатой на внешние проявления, зато наполненной душевными переживаниями, наблюдениями за тем, что его окружало, воспоминаниями о людях, с которыми ему посчастливилось встретиться на недолгом жизненном пути.

Сын повстанца и священника

Яблочко от яблони нередко все-таки далеко катится. У отца нашего героя была-таки бурная молодость. Перед тем как принять священнический сан униатской церкви и перебраться из Мазовии на Брестчину, Гавриилу Янковскому, выходцу из мелкопоместного шляхетского рода, довелось принять участие в восстании Костюшко, дослужившись до чина поручика. После принятия сана он некоторое время служил в Брестской Николаевской церкви, в той самой, в которой и была подписана Брестская уния в 1596 году, и которая, увы, не сохранилась. Затем получил приход в деревне Войская неподалеку от Каменца.

Здесь и родился будущий священник, писатель и переводчик Плакид Гаврилович Янковский 20 сентября 1810 года. Что ж, с именем для своего сына родители угадали. В переводе с латинского Placidus – спокойный, смирный.

Таким спокойным и смирным он был и первые годы в родной деревеньке, и, судя по всему, такой и была вся его жизнь. (Бурный общественный темперамент и революционность, кстати, передались от отца родному брату Плакида – Яну, который в бытность свою студентом Виленского университета участвовал в обществе филоматов, был арестован за антигосударственную деятельность и умер в ссылке в Вологде).

В родном доме Плакид воспитывался до восьми лет, затем его отдали в Свислочскую гимназию. Через год перевели в Брестскую базилианскую (униатскую) школу. В те времена такие школы приравнивались в правах к русским гимназиям. Впрочем, по воспоминаниям самого Плакида школа эта мало что ему дала. В каком-то смысле это лишний раз подчеркивает его изначальную, природную, склонность к уединению, скромность, замкнутость и любовь к самообразованию. Все, чего он добился, его обширные познания, его свободное владение несколькими иностранными языками, множество его литературных произведений в разных жанрах на польском и русском языках, его поэтическая переводческая деятельность – все это результат его напряженной внутренней работы над собой.

cms-image-000017246.jpg

Магистр богословия и униатский священник

На протяжении четырех лет, с 1826-го по 1830-й, Плакид учился в Главной униатской семинарии при Виленском университете. Об университете, в отличие от школы, у него навсегда сохранились самые теплые воспоминания. Следует, наверное, добавить, что через эту семинарию прошли многие из тех, кто потом выступал за упразднение унии. В 1830-м, окончив курс со степенью магистра богословия, молодой человек отправляется в Жировичи, где в Литовской семинарии преподает польскую литературу, а также французский и латинский языки в уездной школе при семинарии. Правда, продолжалось это учительство недолго. Начавшееся очередное польское восстание и эпидемия холеры в Гродненской губернии заставили Плакида вернуться в Вильно. Он предполагал вплотную приступить к написанию докторской диссертации. Но скудость средств вынудила больше думать о хлебе насущном. Молодому человеку повезло – некоторое время, около года, он был домашним учителем в семье предводителя дворянства Могилевской губернии Чудовского. В конце концов, по некоторым данным ему удалось-таки получить степень доктора теологии.

В августе 1833-го Плакид Янковский получает сан священника и становится приходским иереем в родной деревне Войская. В это же время он женится на Елене Тупальской. Избранница его сердца – 16-летняя дочь председателя Литовской униатской консистории Антония Тупальского. У них было пятеро детей, впоследствии они возьмут на воспитание шестерых детей его родной сестры Анны, которая умерла в молодом возрасте.

cms-image-000017247.jpg

Переход из униатства в православие

Насколько можно судить, лично Плакид Янковский активной деятельности по упразднению унии не вёл. Это было не в его характере. Но близкие человеческие и родственные отношения не могли не сказаться. Со многими из тех, кто подписал 12 февраля 1839 года в Полоцке акт присоединения униатской церкви к православной, у него были давние дружеские отношения. Иосиф Семашко, Ипполит Гомолицкий, Антоний Тупальский – активные сторонники воссоединения – все они оказывали на Плакида по-человечески сильное влияние. Но нельзя не отметить и такой любопытный факт, который приводит Половцов в Большом биографическом словаре. Будучи уже православным священником Плакид Янковский до самой смерти не носил ни рясы, ни бороды. Что позволяло митрополиту Иосифу Семашко, который уделил Янковскому немало проникновенных страниц в своих «Записках», подшучивать над Плакидом: «Передайте Янковскому, что теперь все носят бороду и что даже сам папа хочет отпустить ее». Но и такая поддержка воссоединения чего-то да стоила: в 1840-м его назначили вице-председателем консистории, а также осыпали наградами – золотой наперсный крест, ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени.

cms-image-000017248.jpg

Приходский священник

Он был бы рад остаться в Жировичах. Его там все устраивало. Но в 1845 году Литовскую семинарию и консисторию перенесли в Вильно. Хоть это и был город его юности, и, наверняка, с ним были связаны определенные сантименты, но его душевное состояние требовало уединения. Да и семейное положение никак не располагало к жизни в городе. После смерти сестры Анны взял к себе ее осиротевших детей. Через два года после переезда в Вильно Плакид Янковский попросил о переводе в приходскую церковь. Прошение было удовлетворено, и он получил приход в Белавичах, в имении Пусловского. (Уроженцем Белавичей был, между прочим, Ипполит Гомолицкий, с которым Плакид был дружен). Здесь он прослужил чуть более десяти лет. Помимо исполнения прямых обязанностей его как священника, эти годы были для него, пожалуй, самыми вдохновенными в литературном плане.

cms-image-000017249.jpg

John of Dycalp

Под таким псевдонимом-анаграммой Плакид Янковский публиковал свои произведения. Стихи, повести, рассказы, этнографические и автобиографические очерки, бытовые зарисовки, пьесы. Шляхтич по происхождению, он пристально всматривался в крестьянский быт, описывая жизнь крестьян с симпатией и состраданием. В основном – на польском, иногда – на русском языках. Он был одним из самых читаемых польских писателей своего времени. Отдельно стоит отметить его переводы Шекспира и Гете. Оставил он и проникновенные, несколько душещипательные, если позволительно так сказать, воспоминания о людях, которых он близко знал и любил – священниках Антонии Тупальском, Ипполите Гомолицком, Михаиле Бобровском, Прокопии Ситкевиче. Конечно, много в его произведениях нравоучительных сентенций, вполне в духе его времени и его положения.

Литературная его слава пережила Плакида Янковского ненамного. Уже в конце девятнадцатого века его произведения признавались устаревшими. О нем пишут как о типичном идеалисте своего времени, бежавшем действительной жизни, полностью ушедшем в идеальный, книжный мир. Может, оно и так. Но кто может поручиться за эту самую действительность?

Последние четырнадцать лет Плакид Янковский прожил в любезных его сердцу Жировичах. И без того бедственное состояние его здоровья стало стремительно ухудшаться после смерти жены Елены. Ее он пережил на пять лет, скончался 28 февраля 1872 года в собственном доме на руках у детей. За окном начиналась весна…