При подготовке данного очерка мне понадобилось просмотреть-прочитать несколько книг и диссертаций, опубликованных еще в конце шестидесятых – начале восьмидесятых годов ХХ века. Окунуться, так сказать, в атмосферу не столь уж далекого прошлого, к которому, по некоторым признакам, мы опять стремимся. Читая эти труды, с обязательными цитатами из основоположников марксизма-ленинизма и выдержками из речей на съездах и пленумах дряхлеющих, но действующих генсеков, в которых особо подчеркивалось то-то и то-то, в памяти вставали образы этого самого прошлого. Скрученная в трубочку газета «Правда» в руке отца, школьные политинформации по понедельникам седьмым уроком, ноябрьские и первомайские демонстрации с красными флагами, транспарантами и портретами вождей. И семейные застолья после демонстраций.

Жизнь всегда берет свое. В конце концов, абстрактные идеи находят свое выражение в простых, осязаемых, бытовых воплощениях. Народ и партия едины – здесь и сейчас, за праздничным столом, под водочку с селедочкой, а не в передовице «Правды» или программе «Время» с диктором Кирилловым.

Но до того как идея воплотиться в быту, она проходит несколько стадий: зарождение, теоретизирование, практическое наполнение с переходом в догматизм. Уже после догматизма – выход в быт и анекдот. Пожалуй, такой путь проделывают все философские и социальные идеи, доживающие до стадии догматики.

Кого только не было в портретной галерее «Фамильного древа» – ученые, писатели, военные, художники, революционеры, инженеры, педагоги, строители, спортсмены… Не было только философа. Ну, так вот, пожалуйста, судьба философа из Брест-Литовска.

«Нас водила молодость»

Будущий философ-коммунист Соломон Рубинрот родился 28 апреля 1887 года в Брест-Литовске. Глава семейства, судя по всему, был коммивояжером. Сей способ зарабатывать на хлеб насущный подразумевает кочевнический образ жизни. Соломон, видимо, впитав такой образ жизни с раннего детства, и сам потом постоянно переезжал из страны в страну, из города в город, подолгу особо нигде не задерживаясь. Хотя вроде бы занятия науками и уж тем более философией, как на первый взгляд кажется, требуют некоторой усидчивости и оседлости, что ли…

Еще учась в Варшавской прогимназии, в первые годы зарождающегося нового века, находясь в столь юном и нежном возрасте, Соломон был близок к кружку революционеров и членов Социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы, лидерами которой были Феликс Дзержинский и Роза Люксембург. Увлечение идеями социального переустройства и близость к кружку революционеров вылились для юноши с началом первой русской революции участием в забастовках и, соответственно, отчислением из гимназии. Спустя несколько лет, в 1909 году, Соломон получил-таки аттестат зрелости, сдав экзамены за гимназический курс экстерном.

Но, видимо, не одни только социалистические идеи были у молодого человека на уме. Были еще, наверняка, увлечение музыкой и определенная одаренность, раз на протяжении трех лет учился он в Варшавской консерватории по классу фортепиано. Одновременно он посещает философские лекции при Польском культурном обществе.

cms-image-000017366.jpg

Первые работы

Разучивание гамм никак не мешает ему не только слушать философские лекции, но и самому писать философские работы. Уже в 1910-м, через год, после сдачи экстерном экзаменов за гимназию, он пишет и публикует под псевдонимом Стефан Руднянский первое философское сочинение – «Философские беседы. Очерки теории познания». Как отмечают исследователи, в ней он пытается определить, что такое философия с точки зрения познания, анализирует ступени и предмет познания, проблемы свободы и необходимости. В доступной форме излагает основные постулаты марксистской теории познания. А в предисловии к работе говорит о том, что раньше философия была достоянием интеллигенции, теперь же он надеется, что, изложенная в такой доступной форме она, философия, выйдет к широким массам, будет близка и понятна представителям рабочего класса. В 1924 году эта его работа будет переведена на русский язык и выйдет в Харькове отдельным изданием.

Лейпциг и Первая мировая

Страсть к самообразованию и охота к перемене мест, вошедшая в кровь и плоть с детства, не могли не сказаться. Стефан, видимо, так и не доучившись в консерватории, уезжает в 1911-м в Германию, в Лейпциг, где в местном университете слушает лекции по философии, педагогике и психологии. Что сказать, далеко не самое худшее учебное заведение он себе выбрал для самосовершенствования. В разное время здесь учились, например, немецкие философы Ницше и Бубер, русский писатель Михаил Пришвин. Здесь же, в 1913 году Стефан Руднянский дважды побывал на выступлениях Ленина. Воспоминания об этих знаковых, наверняка, для него событиях он опубликовал в 1940-м во Львове, когда преподавал в тамошнем университете.

В 1914-м, с началом Первой мировой воны, его арестовали, как российского подданного, и интернировали в лагерь, сначала в Дрезден, затем в Мейсен. Он смог вернуться в Варшаву только спустя полтора года, в декабре 1915-го. До конца войны преподавал в частных школах.

cms-image-000017363.jpg

Партийный журналист и педагог

С декабря 1918 года Стефан Руднянский – член Польской Коммунистической партии, образованной в ходе слияния СВКПиЛ и левого крыла ППС (Польской социалистической партии). Он активно публикуется в печатном партийном органе «Глос роботничы». Одним из животрепещущих вопросов тогдашней политической жизни был вопрос национальный. Руднянский, конечно, отвечал на эти вопросы вполне в духе марксизма и товарищей по партии – Р. Люксембург, Д, Мархлевского. «Класс или нация? Товарищ или соотечественник?» – спрашивает он в одной из статей этого периода. И отвечает в том духе, что только мобилизация рабочего класса каждой страны приведет к победе пролетарской революции. В это же время и в газете «Глос роботничы», и в некоторых польских «толстых» журналах он всячески пропагандирует работы Ленина. В середине двадцатых перевел на польский язык и издал ленинскую работу «Материализм и эмпириокритицизм».

В 1926 году Стефан Руднянский защищает докторскую диссертацию «Роль французского материализма в истории философии». Преподает в Варшавском университете.

Вообще, с середины двадцатых годов Стефан Руднянский ведет активную педагогическую деятельность. Одновременно преподает в нескольких варшавских высших учебных заведениях. В 1928 году получает место адъюнкт- профессора в Свободном польском университете. Это частное учебное заведение было создано на основе «Общества научных курсов», действовавших еще с 1905 года подпольно. Специализировалось оно по общественным и политическим наукам и сыграло большую роль в истории польского высшего образования. Здесь преподавали крупнейшие польские ученые, такие, например, как Януш Корчак.

cms-image-000017364.jpg

Увидеть Париж

Своих политических убеждений и философских взглядов Стефан Руднянский не менял никогда. В своих дальнейших философских работах он всячески продвигал и разрабатывал идеи диалектического и исторического материализма, идеи революционного преобразования действительности. Наряду с насущными современными философскими вопросами он занимается философским наследием Спинозы. На Втором конгрессе польских философов, в 1928 году, он выступает с докладом «Спиноза как родоначальник французского материализма восемнадцатого века». В 1930-м был одним из основателей философского общества «Спиноза». Это его увлечение привело к тому, что он получил стипендию французского правительства и на протяжении двух лет, 1938 – 39-й, жил и работал в Париже. Некоторые его работы, посвященные философии одного из самых ярких мыслителей Нового времени, были переведены на французский язык.

Смерть во Львове

Но не все так уж радужно было… Когда в Москве начались громкие политические процессы, Стефан Руднянский позволил себе, в отличие от товарищей по партии, критическое отношение к этим самым процессам. За что его, чуть было, не исключили из партии.

Когда в 1939-м войска вермахта с ветерком прокатились до восточной границы Польши, Руднянский вместе с семьей успел перебраться на советскую сторону. До начала Великой Отечественной преподавал во Львовском университете. Правда, поначалу не получил должность профессора философии за отказ преподавать на украинском языке. Год преподавал студентом русский язык. Только в 40-м опять приступил к преподаванию любимой науки.

По воспоминаниям родных и близко знавших его людей, и здесь, во Львове, когда раскручивалась махина репрессий, он, кого мог, спасал, заступался, писал письма и обращения к высшим инстанциям. Остается удивляться, как он сам не попал под этот каток. При этом был избран депутатом в Львовский городской совет. Написал несколько работ, посвященных творчеству Мицкевича, которые, увы, не сохранились.

Стефан Руднянский погиб в первые дни войны во Львове. Долгие годы считалось, что под бомбежкой. Сейчас, однако, некоторые польские исследователи, судя по материалам, выложенным в интернете, склоняются к тому, что он вместе с другими преподавателями Львовского университета был расстрелян гитлеровскими захватчиками и украинскими националистами.

Сын философа из Брест-Литовска – Ярослав Руднянский – в отличие от отца угодил-таки в советский ГУЛАГ. Затем, как и многие польские его узники, воевал в Армии Андерса, участвовал в знаменитой битве при Монте-Кассино, выжил несмотря ни на что, и пошел по стопам отца, стал известным в Польше философом, работал в Институте философии и социологии Польской Академии наук.

cms-image-000017365.jpg