Весьма поучительной оказалась на поверку судьба нашего не слишком удачливого политика. В назидание другим политикам, депутатам и прочим вершителям судеб. Год рождения вызывает сомнения. О последних годах жизни тоже нет никаких сведений. Остался сегодняшний герой «Фамильного древа» в истории благодаря упоминаниям некоторых своих коллег-депутатов и политиков. Сомнительного, надо сказать, свойства. Вот и возникают сомнения – а была ли у человека вообще жизнь?

Странные мы люди. К своим гражданским правам и обязанностям относимся, мягко говоря, с прохладцей. Этот наш извечный вопрос: «А что от меня зависит? Пусть они там, наверху, за меня решают!» И в то же время льнем к экранам телевизоров, выслушиваем принятые ими решения. И всякий раз оказываемся недовольными. Хотя в целом мы, конечно, поддерживаем тех, кто там, наверху, принимает эти самые решения.

А политики, депутаты и прочие ораторы-демагоги всех мастей, если их послушать, все всегда делают правильно, никогда не ошибаются и творят все и всегда для народа, во имя народа и от имени народа. Вот только народец им попался не очень. Если бы не народ, все у них было бы в полном ажуре.

Этот дуализм в отношениях между властью и народом на наших широтах был в прошлом, наблюдается в нынешнее время и, боюсь, сохранится в будущем. Видимо, мы так устроены. Власть мы боимся и презираем. «Власть отвратительна, как руки брадобрея», – сказал Мандельштам. И власть имущие отвечают нам тем же.

На такие, в общем, банальные и грустные мысли натолкнула меня судьба нашего сегодняшнего героя. Сведений о нем, повторюсь, осталось не так уж много. И они достаточно противоречивы. Каким был, по всей видимости, и сам депутат Государственной Думы I созыва от Брестского уезда.

Дворянин и офицер

Итак, что же нам доподлинно известно о Михаиле Михайловиче Ерогине? Русский, православного исповедания, потомственный дворянин. Землевладелец Брестского уезда. В разных источниках указываются разные годы рождения. В одних – 1856-й. В других – 1862-й. Шесть лет разницы – разбежка в данных немалая. Первая дата нам представляется более верной. Поскольку именно она упоминается в документе под названием «Члены Государственной Думы I созыва (портреты и биографии)». На странице 78 этого документа имеется небольшой портрет нашего героя и вот эти несколько строк его, так сказать, характеристики: «Ерогин Михаил Михайлович. Родился в 1856 году. Беспартийный. Землевладелец Брестского уезда. Белостокский уездный предводитель дворянства. Отставной подполковник. Окончил курс академии генерального штаба. Был воспитателем в пажеском корпусе. Бывший земский начальник». Вот, собственно, и все. Откуда он родом, кем были его родители – можно только представлять себе и догадываться.

Наверное, все-таки он из наших краев. Отец, по всей видимости, тоже был кадровым военным. Скорей всего, начальное образование получил в одном из кадетских корпусов, разбросанных на широтах необъятной империи. В 1882-м получил звание подпоручика. В 1886-м – поручик. В 1889 – штабс-капитан. Наконец, 15 марта 1892 года ему было присвоено звание капитана 8-го стрелкового полка. Нашелся в сети фотопортрет, на котором Михаил Ерогин запечатлен как раз в капитанском мундире.

Примерно в это же время он и окончил курс Николаевской академии Генерального штаба. После чего некоторое время находился в постоянном составе Офицерской стрелковой школы, дислоцировавшейся в Ораниенбауме (нынче – город Ломоносов). При этом во время прохождения здесь службы являлся ктитором, церковным старостой, в церкви Святого Спиридона Тримифунтского, которая еще в 1882 году по Высочайшему повелению перешла к стрелковой школе.

Видимо, и в стрелковой школе, и будучи церковным старостой, зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Поскольку был переведен воспитателем в Пажеский корпус – на то время самое престижное учебное заведение Российской империи, в котором, как говорится в Уставе Пажеского корпуса, «…благородное юношество чрез воспитание приуготовляется к воинской службе строгим повиновением, совершенною подчиненностью и непринужденным, но добровольным выполнением должностей своих».

Воспитывать благородное юношество Михаилу Михайловичу довелось не слишком продолжительное время. По каким-то причинам он в чине уже подполковника подал в отставку и вернулся в родные края – в Гродненскую губернию. Раз он значится в формулярах брестским землевладельцем, значит, в Бресте или его окрестностях у него было имение. Бывшему подполковнику, наверное, нетрудно было завоевать почет и уважение среди местных дворян. Вот в Белостоке его даже избрали местным предводителем дворянства…

Депутат Государственной Думы

В почете Михаил Ерогин был не только у дворян, но и у крестьян. Настолько он у них был в почете, что 26 марта 1906 года  был избран депутатом в Государственную Думу I созыва от общего состава выборщиков Гродненского губернского учредительного собрания. А.М. Санцевич, автор воспоминаний о выборах в Думу, который баллотировался вместе с Ерогиныи и отказался от участия в выборах как раз в его пользу, пишет: «М. М. Ерогин у южных крестьян нашей [Гродненской] губернии был особого рода кумиром. М. М. завоевал симпатии и других крестьян; на его стороне был и я». В ходе голосования выяснилось, что «Ерогину готовилось крушение, так как при <…> перебаллотировке Ерогина и Якобсона [Якубсона (так правильно), набравших одинаковое число голосов], паны [поляки] положили бы Ерогину непременно черные». Да, среди крестьян Ерогин слыл прогрессистом. Наивные, они полагали, что он будет защищать их интересы. Однако же на деле вышло, как говорил незабвенный Виктор Черномырдин, хотели как лучше, а получилось как всегда. В том смысле, что Ерогин, по всей видимости, решал какие-то свои проблемы, баллотируясь в депутаты (ну, да, собственно, а зачем еще идти в депутаты-то?). Практически сразу после избрания он объявил себя беспартийным. А затем и вовсе откочевал к умеренно правым, вступил во Всероссийский национальный союз.

Первое заседание Государственной думы

С именем нашего депутата связана и некрасивая история с объединением крестьян- депутатов в Думе с целью ограждения их от левых идей и общежитием для крестьян-депутатов. Некоторые считают, что идея объединения принадлежит именно Ерогину. Другие, правда, полагают, что Рачковскому, вице-директору Департамента полиции. Как бы там ни было, разгорелся скандал. Пресса подняла на смех Ерогина. Общежитие, якобы им устроенное, газетчики обозвали «Ерогинской живопырней». Ерогину пришлось оправдываться через те же газеты, в которых его высмеивали. Вот текст письма, которое он разослал в российские газеты:

«Май 1906 года. Письмо в редакцию.

М. г.! По поводу появившихся в последнее время обо мне многочисленных газетных статей, телеграмм и заметок, покорнейше прошу не отказать поместить в уважаемой нашей газете нижеследующее.

1) Никаких поручений министерства внутренних дел я не исполнял, так как таковых не получал.

2) Членов Государственной Думы из крестьян, внепартийных, как и я, пригласил собраться на съезд в Петербург по собственной инициативе.

3) Никакого отношения к хозяйственным делам общежития крестьян не имел и не имею и проживаю в другом доме, на собственной квартире: угол Таврической и Кирочной, 5-52, кв. 17.

и 4) Никаких торжественных обещаний никому не давал, так как всегда поступал и буду поступать независимо от партий, как мне укажут долг и совесть.

С политическими воззрениями моими общество ознакомится по предстоящей деятельности моей в Государственной Думе.

Член Государственной Думы

Ерогин.

Другия газеты прошу перепечатать».

Общежитие для крестьян-депутатов — «Ергинская живопырня»

Ну, и сам план по привлечению крестьян-депутатов на сторону правительства был провален. Государственный секретарь С.Е. Крыжановский отозвался так: «Затея, однако, не удалась, так как Ерогин оказался человеком неподходящим, да вдобавок и весьма ограниченным. Мужики скоро от него отхлынули и попали в другие тенета». Ему вторил и лидер большевиков Ленин: «Из затеи Ерогина вышел только срам и для него, и для правительства».

Последний раз имя Ерогина всплывает в 1912 году, когда, как я уже сказал выше, он вступил во Всероссийский национальный союз. Он участвовал в первом Собрании союза в качестве председателя местного отдела из Брест-Литовска. Он и здесь оказался не на последних ролях. Даже был избран в состав Главного совета союза…

В дальнейшем, правда, следы Ерогина теряются. Больше о нем нет никаких упоминаний. Дожил ли он до Первой мировой и всех тех бурь, которые потрясли до основания огромную империю, – так и остается неизвестным.

Ну, вот она, судьба! Стоило ли лезть в первые ряды, чтобы имя осталось только в исторических анекдотах да в газетных карикатурах?