Давно собирался написать для нашего «Фамильного древа Бреста» об этом удивительном человеке, да всё как-то откладывалось. А тут обнаружились его фотографии в домашнем архиве брестчанина Б.П.Бухтеева, и это подтолкнуло реализовать замысел. К тому же Борис Павлович рассказал немало интересного о своем старшем друге, что вошло и в этот очерк.

Михаил Яковлевич Асс, преподаватель Брестского пединститута (ныне – в статусе университета), кандидат биологических наук, доцент кафедры зоологии, анатомии и физиологии, в своем вузе был, можно сказать, культовой фигурой. «Его знали студенты всего института, — вспоминала Ядвига Брониславовна Поплавская, директор университетского биологического музея, ученица Асса, – потому что он был не просто преподавателем, он был личностью». Она сравнивала его с альбатросом – «так был велик размах его». И надо отметить, что этот размах простирался не только в сферы биологии, но и в гуманитарные области – литературу, изобразительное искусство, музыку.

«В начале жизни школу помню я…»

Он родился в Петербурге в сентябре 1908 года. Отец и мать его были врачами, что в будущем, вероятно, повлияло на выбор профессиональной направленности сына – медицина и биология близки по корневой сути.

Что любопытно, юного отпрыска родители отправили в гимназию с немецким языком обучения. Но русская литература  преподавалась там, естественно, на языке оригиналов произведений. И хоть учеба Миши Асса пришлась на время войны, революций и гражданских смут, гимназическое образование он получил качественное, классическое.

А далее было поступление в начале 30-х годов в Ленинградский университет на факультет биологии, где преподавали видные ученые еще дореволюционной научной школы. Среди них был Валентин Александрович До́гель – автор многих научных трудов и вузовского учебника «Зоология беспозвоночных», переиздаваемого до нынешних времен. Для студента Асса он стал непререкаемым авторитетом и учителем. Асс затем и кандидатскую диссертацию защитил в 1938 году – по любимым беспозвоночным.

История на Умбе

Еще в студенческие годы с ним произошел случай, наверняка ознакомивший его с суровыми реалиями системы. В 1935 году он летом навестил своего друга по студенчеству Георгия Гурвича, который проходил практику на биостанции Умба – в устье одноименной реки на берегу Белого моря. Вот как это описала в своих мемуарах Ольга Михайловна Иванова-Казас:

«К Гурвичу приехал погостить его приятель Михаил Яковлевич Асс.

Этот Асс, тоже выпускник нашей кафедры, энтомолог, из таких же очень остроумных, живых евреев. У них с Гурвичем было очень много общего. И этот Асс привез с собой еще какого-то приятеля. Это просто для развлечения они туда приехали. И устроили там литературный вечер, посвященный Гумилеву, не больше и не меньше. Гумилева мы тогда тоже уже знали и любили. Вообще все зоологи, которые были связаны с морем, знали и помнили «Капитанов» Гумилева. На этом вечере кто-то что-то рассказывал, какие-то биографические сведения о Гумилеве, читали его стихи, читали собственные стихи. Между прочим, Асс тоже хорошо писал стихи, и на него была написана эпиграмма: «Как многогранен Миша Асс, поэт, художник, ловелас. И даже кто-то раз сказал, что энтомологом он стал»…

Однако этот вечер имел очень неприятные последствия. Очевидно, об этом вечере донес кто-то, кто тогда был на станции. После того, как мы уже вернулись в Ленинград, арестовали Мишку Асса, Алешу Кнорре и того приятеля, который приезжал с Ассом. Из этого вечера устроили целое дело – на этом вечере «был поднят на щит» расстрелянный поэт-контрреволюционер. А я, между прочим, только на этом вечере и узнала, что он был расстрелян. Наши «герои» отсидели месяца по 2 или 3. Но в 35 году это было еще не так страшно. Их не только отпустили, но даже выплатили зарплату за пропущенное время. Если бы это было на 2 года позже, дело кончилось бы гораздо хуже».

В блокадном Питере

Когда началась Великая Отечественная, Михаила Асса призвали в армию. Служил он там же в Питере – старшим лейтенантом санитарного ведомства. Стоит отметить, что город над Невой в период блокады избежал каких-либо эпидемий – благодаря этой санитарной службе.

А Михаил Асс надолго сохранил в памяти ужасы блокады. Однажды почти неделю провел в квартире с мертвым дядей. Не мог забыть и то, как в один из зимних дней брел в армейскую столовку и приметил торчащую из сугроба руку с зажатым в ней куском хлеба. Когда возвращался, увидел, что пальцы с этим хлебом были уже отломаны кем-то…

Исход в Брест

После войны он снова погрузился в свою любимую науку. Но – наступили годы лысенковщины с гонениями на генетику и биологию. Ученые косяками отлучались от науки, а некоторые и отправлялись в лагеря и ссылки за «вейсманизм-морганизм». Михаил Асс попросту сбежал из той опасной питерской среды. Приехал в Минск, оттуда его направили в пединститут в Брест преподавать биологию на факультете естествознания (так тогда назывался наш биофак).

Эхом того побега звучит фрагмент из воспоминаний Вадима Баевского:

«Молодым школьным учителем я с женой во время летних каникул странствовал по Крыму, побывал у М.С. Волошиной в Коктебеле, у Н.Н. Грин в Старом Крыму. В старой записной книжке сохранились заметки. Знакомимся с Михаилом Яковлевичем Ассом, доцентом-биологом из Брестского педагогического института. Он резко говорит о Лысенко как об авантюристе и преступнике от науки. Теперь-то об этом написаны романы, а тогда… Он же рассказывает как откровение еще нечто из того, что сегодня знает каждый, — что в стихотворении Гумилева (имя тогда запретное) человек, в толпе народа застреливший императорского посла, — это сотрудник ЧК левый эсер Блюмкин. Но Асс добавляет то, что и сегодня не стало общеизвестным и что оценить должным образом и сегодня я с уверенностью не в состоянии. Асс утверждает (со слов человека, который сидел вместе с Гумилевым, но тогда не был расстрелян), что Блюмкин был причастен к аресту и убийству Гумилева в 1921 году».

Труды и дни в Прибужье

Это был 1952 год. Михаил Яковлевич привез в Брест и свою маму из Ленинграда, скончавшуюся здесь в 1969-м. В преподавательскую работу включился с ходу – увлеченно и, можно сказать, азартно. Его лекции звучали живым гимном природе. Это не было сухой теорией – всегда присутствовала наглядность, сопровождаемая интереснейшими сведениями, которых не найдешь в учебниках. К тому же он умел украсить лекцию юмором, отвлечением в филологические сферы, диалогом с аудиторией.

Свободно владея немецким языком (в меньшей степени английским и французским), он был членом редколлегии биологического журнала в Берлине, вел обширную переписку с учеными многих стран, публиковался в научных изданиях зарубежья. Уважением у студентов и коллег Асс пользовался колоссальным. В то же время избегал роли мэтра. Не стремился к звания и регалиям, оставаясь доцентом.

В 1954 году Михаил Яковлевич приступил к созданию в Брестском пединституте биологического музея, который с годами расширялся и пополнялся уникальными экспонатами. Началом послужили чучела, изготовленные в Беловежской пуще. В том же году институтский биодесант отправился в заповедник «Аскания Нова» в Причерноморье, затем через Одессу в Крым. Из этой экспедиции было привезено большое количество уникальных экспонатов. Далее были другие маршруты, биологическую коллекцию в Бресте пополняли научные и образовательные учреждения Союза, музеи, сами студенты и коллеги Асса – несть им числа.

Как рассказал Б.П.Бухтеев, этот музей сыграл свою роль, когда в конце 60-х Министерство образования Белоруссии вдруг решило закрыть биофак в Брестском пединституте. Приехала комиссия из Минска, увидела музейные экспозиции – и отказалась от планов закрытия биофака.

Откуда крокодил?

Один из экспонатов музея, как рассказал Б.П.Бухтеев, имеет забавную историю. Две молодые брестские труженицы пошли на Мухавец искупаться и помыться. Разделись, зашли в камыши от любопытных глаз подальше. И вдруг одна из них обнаружила покачивающегося на легкой водной зыби… крокодила! Страх, вопль. Кинулась почти голышом деваха бежать – к ближайшему милиционеру, который размещался на углу Советской и Московской – в будке для регулирования движения (светофоров тогда еще не было). Кое-как объяснила про крокодила. Милиционер не понял, откуда здесь мог взяться такой монстр, но быстро направился к берегу Мухавца вместе с барышней. На воде он действительно увидел крокодила – и двумя выстрелами из табельного оружия продырявил его. А когда извлекли из воды земноводное – оказалось, что это всего лишь чучело.

Далее уже выяснилось, откуда оно взялось в нашей акватории. Пацаны играли в старом доме и нашли на чердаке это чучело, принадлежавшее брестскому антиквару и коллекционеру, собирателю всяких редкостей. В конце войны тот сбежал на Запад вместе с отступавшими немцами, некоторое из имущества его перекочевало на чердак. Оттуда пацаны и притащили на Мухавец чудо-юдо, чтобы испытать его на плавучесть. Поиграли и бросили, не тащить же домой.

А уже из милиции крокодил «приплыл» к Михаилу Яковлевичу Ассу – в биологический музей. Но дырки от милицейских пуль, говорит Борис Павлович, до сих пор приметны на шкуре экспоната.

М.Я.Асс и Б.П.Бухтеев

Надпись на обороте снимка

Его интересы

Асс был натурой творческой, порою озорной. В пединституте уже тогда действовал драмкружок, в котором участвовал и Михаил Яковлевич. В репертуаре  кружка был спектакль «Бронепоезд 14-69» по Всеволоду Иванову, где в одном из эпизодов комиссар пил чай, беседуя с бойцами. Асс придумал шутку – вместо чая налил в стакан коньяк. По ходу действия комиссар отхлебнул «чаек», поперхнулся, затем сообразил, какой напиток ему удружили, – и хлопнул махом весь стакан. Затем, вытерев губы рукавом, спросил: «Огурчика не найдется?». Актеры-«бойцы» дружно захохотали, едва не сорвав спектакль.

В Брестском драмтеатре Михаил Яковлевич не пропускал ни одной премьеры, дружил с актерами, особенно с Александрой Павловной Асториной, Заслуженной артисткой БССР. Она также хорошо знала язык Гете, и по телефону они общались обычно по-немецки.

С ним было интересно говорить не только о биологии, но и о литературе, об искусстве. Стихов наизусть он знал великое множество – Блока, а также Гумилева, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака – тогда еще мало известных широкой публике. Дружил со вдовою Александра Грина – Ниной Николаевной, переписывался с нею. Поддерживал добрые отношения с Сергеем Смирновым, автором «Брестской крепости, и даже однажды направил в облисполком письмо с предложением отметить писателя званием «Почетный гражданин города Бреста», но получил неутешительный ответ.

Жил Асс на на первых порах напротив польского кладбища, а затем в доме на углу улиц Советской и Буденного, возле кинотеатра «Беларусь». Супруга была значительно моложе его, у нее имелся сын от первого брака. А вот своих детей у Михаила Яковлевича не было. В этой квартире порою происходили дружеские посиделки – с разговорами о жизни и науке, спорами, анекдотами. Кстати, в партии он не состоял, хотя ему не раз предлагали туда вступить. Такой уж у него был характер. Он был предельно свободен внутренне, но не бравировал этим.

Лицо на портрете

Брестский художник Иван Яковлевич Фетисов когда-то написал одну из лучших своих работ – «Портрет М.Я.Асса».

Вот как  это произведение прокомментировала искусствовед Стэлла Пыско:

«Посмотрим на портрет. В широком мягком кресле, облокотившись, в белоснежной рубашке, со свободно завязанным синим галстуком, сидит пожилой человек, улыбаясь, внимательно смотрит на художника.

Обратите внимание, как смеются его глаза. Перед вами не парадный портрет ученого, а портрет друга художника. Иван Яковлевич передал в работе свое личное отношение к портретируемому. Приглядевшись, мы можем составить глазами художника психологический портрет Михаила Яковлевича Асса.

Какой он?

Интеллигентный, жизнерадостный, коммуникабельный, доброжелательный, любитель шуток и юмора, слегка ироничный, уверенный в себе, умный, с внимательным взглядом, аккуратный, человек с хорошим вкусом. Именно таким видел и знал его художник, таким и изобразил на портрете».

Очень точно сказано.

Асс и свалившееся на него тяжкое заболевание – рак предстательной железы – воспринял мужественно. Можно сказать, с отвагою биолога. Передал коллеге в Минск большую часть уникальной своей библиотеки. Привел в порядок бумаги. Ответил на залежавшиеся письма…

Альбатрос сложил крылья 5 августа 1979 года.

Николай АЛЕКСАНДРОВ