Георгий Александрович Никитин

Эти записки об истории замечательной брестской семьи – две небольшие книжки – передал нам в свое время москвич Георгий Александрович Никитин, посвятивший свою жизнь медицине, но не чуждый и истории. Один из фрагментов этих записок мы уже публиковали в «Брестском курьере» — о Всеволоде Васильевиче Никитине, штабс-капитане, Георгиевском кавалере, погибшем в 1914 году под Сандомиром и похороненном на Тришинском кладбище в Бресте. Предлагаем Вашему вниманию другие страницы этой славной летописи рода, где изложено немало интереснейших подробностей о людях, жизни и быте нашего города в былые времена.

Из глубины лет

Основателем нашей многочисленной семьи, нашего семейного клана является Иероним Синкевич, мой прадед по материнской линии, живший в старой части города Бреста в начале XIX века. Здесь, где впоследствии была возведена крепостная цитадель, он владел мастерской по выделке кож, жил в собственном доме и являлся членом городской думы (радным).

Когда старый город запланировали под крепость, все жители переселились на новые места на правом берегу реки Мухавец. На южной окраине, возле реки, поселился прадедушка Иероним со своей семьей. Дедушке Александру Иеронимовичу было тогда 4 года. Дедушка рассказывал, что его перенесли на руках из старого города в новый дом, который построил прадедушка на улице Мухавецкой (позже — Набережной улице), на участке, отведенном для переселенцев из старого Бреста.

Прадедушка Иероним был женат на урожденной Выговской из мелкой разорившейся шляхты. Возможно, что у нее были родственные корни с гетманом Выговским, т.к. тот тоже происходил из бедной польской разорившейся шляхты. По-видимому, прадедушка умер в среднем возрасте, т.к. дедушка Александр в раннем детстве остался сиротой вместе со своим братом Иваном и сестрой Варварой.

А еще далее, для меня по крайней мере, генеалогические корни нашего древа теряются в веках истории, хотя, как передавали некоторые доморощенные хронологи, история нашей семьи насчитывает около 800 лет.

После смерти прадедушки его жена, урожденная Выговская, вышла замуж за Шубского, который вскоре тоже умер.

Как считала моя мать, наши предки были униатами. Утверждала она также, что один из наших предков по отцовской линии был богатым шляхтичем, но разорившимся и перешедшим в разряд малосостоятельных горожан. Таким образом, корни нашего рода, по-видимому, были польские, хотя некоторые члены семьи утверждали, что мы относились к белорусам.

Еще в детстве в семье, где я рос, иногда слышалась польская речь — это мама и старшая сестра Женя, если хотели от меня что-то скрыть или если что-то не положено мне было знать, переходили на польский. Но сами меня польскому языку не обучили, т.к. в то время в СССР преследовалось все, что было связано с Польшей.

Александр Иеронимович

Родное гнездо

Бабушка моя Стефанида Петровна Черетович в возрасте 17 лет вышла замуж за моего деда Александра Иеронимовича Синкевича, которому было 36 лет. Отец Стефаниды Петровны, Петр Самойлович Черетович, жил на Волынском форштадте – предместье Бреста за рекой Мухавец, в 3-х километрах от города, и имел собственную усадьбу.

Петр Самойлович Черетович отличался огромной физической силой, по характеру был человеком прямым, великодушным, за что был уважаем соседями и жителями города Бреста и избирался гласным городской управы. Однако умер он сравнительно рано, около 60-ти лет; во всяком случае, после того, как выдал всех дочерей замуж и женил старшего сына Михаила. Младшие сыновья, Лукиян и Степан, женились уже после его смерти.

Дедушка Александр Иеронимович сначала учился в дворянской гимназии, но в связи со смертью отца должен был рано начать трудиться и поступил на службу в Брестскую почтово-телеграфную контору, где прослужил более 50-ти лет. Семья его долгое время жила в казенном здании Брестской почтово-телеграфной конторы.

В этом же здании родились все многочисленные братья и сестры моей матери. Всего у моей бабушки Стефаниды Петровны было 10 человек детей, трое умерли в раннем возрасте, в живых осталось 7 человек. Вот их имена, выстроенные в порядке старшинства: Александр, Константин, Софья, Николай, Иероним (Роня), Людмила и Антонина. Последняя из них, Антонина, умерла в 1993 году в возрасте 95-и лет.

Дядя Саша

Дядя Саша (1874-1929), Александр Александрович, был замечательной личностью и проявлял большие способности и трудолюбие. В детстве он отличался живым и общительным характером и часто наказывался отцом с применением «березовой каши» (розог). Саша даже исключался за проказы из 2-го класса Брестской прогимназии, и ему грозила отдача в ученики к сапожнику. Но мудрая мать, зная истинные причины такой несдержанности его характера, а именно дурное влияние мальчишек почтового двора, где они жили, предложила увезти старшего сына в Белу (ныне Бяла Подляска). Там он стал жить в очень порядочной и культурной семье, оказавшей благотворное влияние на резвого мальчика. Он поступил в местную гимназию и, благодаря своим способностям и недюжинному уму, стал первым учеником.

Затем он легко, без напряжения, поступил в Киевский университет на историко-филологический факультет. Это звучало как анекдот, но в то время в Брест-Литовске Саша был одним-единственным студентом высшего учебного заведения, и родители очень гордились этим обстоятельством.

В университете Саша примкнул к революционному крылу студенчества, и хотя впоследствии посвятил себя педагогике, в тот период участвовал в студенческих сходках и забастовках, что в конце концов привело к аресту и заключению в Киевский централ, где просидел вместе с другими политическими около 3-х месяцев. Оттуда он прислал письмо на волю, написанное зелеными чернилами на крохотной чайной деревянной ложечке, сделанной из кипариса. Эта ложечка долго хранилась в нашей семье как реликвия и утерялась во время Второй мировой войны.

Он писал, что здоровье его несколько пошатнулось, т.к. сидели они в сырой камере, где было много заключенных, и постоянно недоедали. Но общий тон письма выглядел оптимистично. Его вскоре выпустили под залог и с подпиской о невыезде. Ему удалось закончить университет и стать филологом.

Поклонник Леси Украинки

Еще в университете он заинтересовался творчеством замечательной украинской писательницы Леси Украинки (Л.Косач) и написал о ней одно из первых исследований, впоследствии вылившееся в специальную монографию. Дядя Саша всю жизнь оставался поклонником ее творчества и восхищался ее гениальностью, т.к. она знала многие иностранные языки и оставила значительный след в украинской культуре наряду с Тарасом Шевченко и Иваном Франко. Она увлекалась, в первую очередь, поэзией, занималась драматургией и одновременно выступала как литературный критик. В драматической поэме «Одержимая» содержание направлено не только против идеи христианского смирения, но и против толстовского непротивления злу насилием. Безвременная смерть Леси Украинки в 1913 году в Италии была тяжелой утратой для дяди Саши, глубоко почитавшего поэтессу как выдающуюся деятельницу культуры Украины и всей России.

По окончании университета он определился на государственную службу в Государственный банк в Варшаве, а с собой взял младшего брата Николая Александровича с тем, чтобы подготовить последнего к поступлению в Варшавскую Казенную гимназию. В 1898 году в городе Згерже, около Лодзи, открылось новое коммерческое училище, и дядя Саша был приглашен одновременно преподавателем русского языка, истории и географии. Вместе с ним туда переехали все братья: Костя, Николай, Иероним.

Переезды и путешествия

Еще будучи в Варшаве, дядя Саша женился на Олимпиаде Порфирьевне Ольденбургской, очень красивой, но очень рассудочной, холодного и сдержанного ума. Женщины Ольденбурги имели несколько династий и происходили от рода немецких графов Ольденбург в Северной Германии. По-видимому, Олимпиада Порфирьевна унаследовала от своих предков подчеркнутый аристократизм и утонченные манеры. Олимпиада Порфирьевна проживала в Варшаве на Праге (перед тем, как выйти замуж за Александра Александровича) вместе со своей сестрой у мачехи.

Этот брак оказался неудачным. Прожив вместе 6 лет и не имея детей, супруги разошлись. Липочка, получив развод, вскоре вышла замуж за господина Парасича, учителя Торговой школы. Дядя Саша вторично женился на Софии Юрьевне Голабудской, дочери директора Коммерческого училища в Згерже. В это время дядя Саша переехал из Згержа в Лодзь, где стал директором Торговой Школы.

Дядя Саша как географ во время летних каникул предпринимал путешествия: ездил на Кавказ, по Полесью. В 1900 году он совершил поездку на Всемирную выставку в Париже. Таким образом, обогащая себя впечатлениями и знаниями, полученными во время турне по городам и весям, он преподавал географию и историю с изложением собственных наблюдений, что делало его уроки особенно интересными и содержательными для учеников.

На новом месте службы

В 1906 году он пришел к мысли о создании первого Коммерческого училища в родном городе Бресте. Брестская городская управа приветствовала это решение и оказала содействие в осуществлении этой идеи. Когда дядя Саша готовился к переезду из Лодзи в Брест к новому месту службы, было получено известие о смерти его дорогой матери Стефаниды Петровны. Она скончалась после тяжелой изнурительной болезни, не дожив до 50-и лет. Она была великой труженицей и все силы и заботы отдавала семье и любимым детям. Она была примерной матерью, женой и хранительницей домашнего очага, идеалом женщины, могущей создать атмосферу счастья и тепла вокруг себя. Эти качества, я думаю, унаследовали от нее многие женщины нашего рода в последующих поколениях. Вечная светлая память моей бабушке Стефаниде Петровне!

София Юрьевна Голобудская, вторая жена дяди Саши, была одарена разносторонними способностями. Блестяще окончив институт благородных девиц в Керчи, в Крыму, она владела несколькими иностранными языками, хорошо играла на фортепьяно, обладала чудным голосом и прекрасно рисовала. Однако судьба распорядилась по-своему: во время родов она умирает, заболев родильной горячкой, вскоре умирает и ребенок. Безутешное горе свалилось на дядю Сашу, и он долгое время не мог восстановить нормальное душевное равновесие.

После смерти Софии Юрьевны в 1907 году, через полтора года дядя Саша женился уже в третий раз – на учительнице Марии Ивановне Плотниковой (по-видимому, в 1909 году), дочери начальника телеграфной станции города Бреста, имевшего за заслуги личное дворянство без права наследования. Переживания прошлых лет серьезно отразились на состоянии здоровья дяди Саши. Это побудило его продать свои права на дальнейшее ведение собственных училищ группе учредителей и переехать в город Ригу. Кроме того, как рассказывала моя мать Софья Александровна, дядя Саша не отличался большими коммерческими способностями, и неудачное ведение дел с училищами создало неблагоприятное финансовое положение, что тоже послужило толчком к продаже своих имущественных прав на руководимые им училища.

Дядя Коля

Дядя Коля (1885 года рождения) был серьезным, педантичным, аккуратным в делах, в высшей степени хорошим семьянином, преданным жене и детям. Он учился сначала в Згержском коммерческом училище, которое окончил в 1904 году, и через год поступил на инженерно-строительное отделение Варшавского Политехнического института. Но это было неспокойное время (1905 год), в высших учебных заведениях часто возникали студенческие волнения. В связи с беспорядками и студенческими волнениями, бесконечными сходками и митингами Варшавский Политехнический институт был закрыт. Студенты разъехались по другим высшим учебным заведениям, а дядя Коля после годового перерыва поступил в Томский Технологический институт.

В 1910 году дядя Коля перевелся из Томска в Москву и был зачислен студентом Московского Императорского Технического училища, которое окончил в 1913 году, перед самой войной, со званием инженера-технолога.

Получив диплом инженера, осенью 1913 года дядя Коля был призван на военную службу в качестве рядового Воздухоплавательного батальона в Брестской крепости. Ему предстояло прослужить один год и восемь месяцев – сокращенный срок для лиц с высшим образованием. Но грянул 1914 год.

По приказу Главнокомандующего Юго-Западным фронтом он был произведен сразу из рядового в прапорщики, без экзамена, который необходимо было сдавать в мирное время. Внезапное нападение немцев застало всех врасплох, поэтому на первых этапах военных действий русская армия стала отступать, особенно на Центральном фронте. На Юго-Западном фронте, где действовали австрийцы, наши войска отбросили наступающего противника и гнали австрийцев вплоть до венгерской границы, вскоре заняв всю Галицию. К началу зимы нами был взят Львов и началась осада Перемышля.

Воздухоплавательную часть дяди Коли перебросили во Львов. Там они начали возводить большой металлический эллинг для дирижабля, а сам дирижабль должен был прибыть из Франции для использования в осаде Перемышля. Работы велись очень интенсивно, не прерывались ни на минуту. Дядя Коля и двое других инженеров руководили этими работами очень успешно, и к весне 1915 года эллинг был уже готов. Перемышль, однако, пал накануне. Но произошел перелом в общей ситуации на Галицийском фронте. Были переброшены свежие германские силы с мощной артиллерией, русским войскам пришлось отступать, и батальон дяди Коли снова очутился в Бресте, откуда затем был переброшен в Бердичев в 1916 году.

Уезжая из Бреста, откуда остальные Синкевичи бежали в Москву, дяде Коле удалось с разрешения командира вывезти библиотеку старшего брата Александра из опустевшего дома на Набережной.

Дядя Костя

Брат Константин, следующий по старшинству, был мобилизован в какую-то часть и отправлен в Оренбург. Брат Иероним тоже был призван в армию и направлен в Киевское Военное училище, которое окончил ускоренным выпуском в чине подпоручика, и был сразу откомандирован на фронт в воздухоплавательную часть. Дядя Коля встретился с ним во Львове, когда, будучи раненым, тот лежал в местном госпитале.

Из Бердичева вместе с другими офицерами, имевшими высшее техническое образование, дядя Коля был откомандирован в город Киев, где он стал заведовать мастерскими воздухоплавательного парка и строительными работами при постройке складов. Там застала его революция 1917 года. Перед самой революцией дядя Коля был командирован в Москву и в Петербург для получения станков и оборудования для мастерских в Киеве. В Москве дяде Коле удалось повидаться со старшей сестрой Софьей.

Дядя Саша в это время находился в Калужской губернии, но повидаться с ним дяде Коле не удалось.

После заключения Брестского мира немцы заняли Киев и двигались дальше на восток. Власть в Киеве много раз менялась, переходя из рук в руки: то к Петлюре, то к гетману Скоропадскому, власть которого стабилизировалась при немцах, и наступил некоторый порядок в городе. Но это продолжалось недолго, и вскоре после начала революции в Германии в 1918 году немцы вынуждены были оставить Украину и Киев, где водворилась Советская власть.

Мастерские в Киеве, где работал дядя Коля, перестали функционировать, началась демобилизация и возвращение беженцев на Родину.

В Киев к дяде Коле после развала фронта приехал младший брат Иероним. Из Москвы вернулся дедушка с больным братом Константином и сыном сестры Софьи, маленьким Ростиславом 6-ти лет.

Немцы ушли из Польши, и поляки быстро сформировали Польское государство, причем город Брест оказался в границах нового государства. В Киеве функционировало польское консульство, где производилась регистрация жителей областей, отошедших к Польше, и дядя Коля принял решение возвратиться на Родину в Брест. Среди рабочих мастерских оказалось много уроженцев западных областей: поляков, белорусов и т.д. Дяде Коле удалось выхлопотать несколько товарных вагонов и присоединить их к эшелону, отходившему на Запад из Киева. Но пришлось оставить много вещей и огромную библиотеку, вывезенную еще из Бреста.

Ехали из Киева целую неделю. В дороге Славик очень тяжело заболел дизентерией, и вылечил его какой-то замечательный врач, который давал ему кагор, и благодаря ему дело пошло на поправку. За неделю доехали только до станции Клеваны. Дальше железнодорожное сообщение было прервано, и здесь нужно было выгружаться и добираться через лесные массивы местными плохо устроенными дорогами, подвергаясь риску быть ограбленным и даже убитым, так как в этих местах бродили шайки грабителей и насильников.

Местный житель подрядился подвезти семью дяди Коли, и они благополучно доехали до станции Галоба, а здесь уже стояли польские пограничные посты, и дальше снова действовала железная дорога вплоть до Бреста, куда семья в конце лета 1919 года наконец прибыла.

После войны…

На три четверти Брест был разрушен еще в 1915 году. Семье дяди Коли удалось пристроиться в полуразрушенном доме бывшей гостиницы в Церковном переулке. Когда пришли посмотреть дом на Набережной, все было развалено, заросло бурьяном и кустарником. По сути, дома не было, остался лишь фундамент. Южная и центральная часть города, начиная от Пушкинской до самого Мухавца, выгорела, улицы заросли травой и деревьями; завелись лисицы, по опустевшим улицам можно было наблюдать пробегающих зайцев. Но в уцелевшей северной части города уже налаживалась жизнь, действовали магистрат и другие учреждения.

Открывались магазины, и поток возвращающихся беженцев все более возрастал, вновь формировалось население города.

Вскоре семья Синкевичей переселилась в дом дяди Ивана, брата дедушки, в северной части города, где уцелели некоторые дома. Владелец дома, беженец, — не возвращался или не смог это сделать, и дом пока оказался в распоряжении Синкевичей.

Дядя Коля поступил на службу в Брестскую железнодорожную инспекцию в качестве помощника начальника дистанции пути на линии Брест-Черемха-Волоковыск. Контора находилась на станции Черемха. Вокзал там оказался разрушенным, но служебные помещения начальника участка и казенные квартиры служащих сохранились в порядке. В Черемхе дядя Коля проработал год и затем снова перевелся в Брест.

Хотя война с немцами уже закончилась, однако на восточных рубежах нового Польского государства уже шли военные действия с советскими войсками, приближавшимися к Бресту. Все железнодорожные учреждения со своими служащими эвакуировались в Познань, но ненадолго. Через несколько месяцев после отступления Красной армии, разбитой на Висле, семья дяди Коли снова вернулась в Брест.

В 1921 году дядя Коля оставил службу на железной дороге и по приглашению Брестской городской управы занял должность городского инженера.

В ноябре 1921 года дядя Коля женился на Софье Емельяновне Ананченко, родители которой находились в России.

Дядя Коля переехал на новую квартиру в доме ее родителей на улице Мицкевича. В феврале 1923 года у них родилась дочь Светлана.

В городе после разрухи

Старший брат Константин был во время войны парализован. Болезнь постепенно поразила всю левую половину тела. Он сначала передвигался на костылях, а потом и вообще лишился этой способности.

Дедушке шел уже девятый десяток, хотя он еще хорошо держался и жил вместе с дядей Колей и внуком Славой на улице Мицкевича.

Младший брат Иероним по приезде в Брест устроился в Американской благотворительной организации (ARA) и тоже жил вместе с дядей Колей.

Квартира из трех комнат оказалась тесной для такой семьи. Дедушка очень скучал по старому дому, где было запустение, и часто ходил туда, чтобы отвести душу.

Бывая по делам службы в Беловежье, дяде Коле удалось купить на тамошних лесопильных заводах целый вагон пиленого леса, перевезти его в Брест, спроектировать домик для дедушки на старом месте (т.н. плацу) и построить для него небольшой домик, чему тот несказанно радовался. Это было в конце 1920 года.

А между тем в Брест возвращалось все больше жителей, вернувшихся из вынужденной эвакуации. Началось усиленное частное строительство, всемерно поощряемое государством и субсидируемое Американским благотворительным обществом. Дядя Коля занялся активным проектированием домов и, благодаря его энергии и стараниям, были изготовлены строительные проекты для частных лиц. Можно с полной очевидностью сказать, что заботами дяди Коли была отстроена половина города Бреста и, по существу, он выполнял функции главного архитектора в магистрате. Эта работа хорошо оплачивалась, и дядя Коля, имея средства, приступил к осуществлению проекта собственного особняка, на плацу, на месте старого дедушкиного дома. Особняк был быстро возведен, и через две недели семья предполагала переехать в этот новый дом.

Более того, дядя Коля очень хотел поселить в нем брата Александра, потерявшего в Сосновицах всё, жившего под Москвой в Косилово и испытывавшего нужду, и терпящего большие лишения вместе с женой Марией Ивановной Плотниковой.

Но жизнь распорядилась по-своему, сентябрьским утром дяде Коле сообщили, что новый дом на набережной сгорел полностью, сгорел и маленький флигель, в котором ночевали дедушка и брат Иероним, и они стояли возле пожарища в одном белье. Кое-как прикрыв дедушку и брата, он перевез их к себе на улицу Мицкевича. Однако дядя Коля не упал духом и не потерялся, и твердо решил восстановить родное гнездо. Через год он построил еще один домик для дедушки и брата, нанял прислугу и покрывал их содержание.

Георгий НИКИТИН