Вопрос, вынесенный мною в заголовок, возник не случайно. Ведь именно в эту дату в последние годы всё чаще муссируются в разных кругах мнения о том, что День Победы нужно бы переименовать в День памяти и скорби.

Вот, например, нынешние комменты на одном из популярных сайтов:

«Я являюсь сторонником смены названия на «День Памяти» («Дзень Памяці»). День, в который вспоминают о войне, ходят к монументам. Или даже эту тему можно развить и вспоминать не только ВОВ, а все войны белорусского народа, начиная ранними годами ВКЛ и заканчивая Афганистаном».

«На войне нет героев. Нет победителей. Война – это смерть, это кровь, слёзы, это насилие… Это война опустошила наши земли. Это праздник Скорби. Но не праздник победы. Мы, внуки, ценим всё, что сделано для нас, но участвовать в этих истеричных парадах – это то же самое, что осквернить и опорочить имя тех, кто погибал под жерновами двух тоталитарных режимов».

«Настоящих ветеранов уже не осталось… Те, кто воевал в окопах, давно умерли. Моей маме 82. Она войну видела шестилетней девочкой. Не пойму, как семидесятилетние деды и тетки обвешиваются боевыми орденами и медалями, даже не видев войны?..»

«Бесит хождение с портретами якобы дедов, это Россия сошла с ума. Оставьте в покое этих людей. Грех беспокоить их души, что вы издеваетесь над ними? Помните их? Так идите лучше деревья спилите около могил».

Да, отчасти соглашусь, что есть в нынешних парадах некоторая искусственность, помпезность, идеологизированность. Но вот в Минске в нынешний День Победы не было парада военной техники, а всего лишь состоялось возложение венков к монументу Победы в рамках акции «Беларусь помнит», прошли мероприятия на различных концертных площадках с поздравлениями ветеранов Великой Отечественной, как и в других городах страны. Завершится день праздничными салютами. Что в этом плохого? Или дату 9 Мая нужно превратить лишь в некий траурный церемониал с поминальными свечами и безрадостными лицами?

Неправ один из авторов комментов, что настоящих ветеранов уже не осталось в живых. По данным официальной статистики, на 1 апреля 2017 года в Беларуси проживало 10.746 ветеранов Великой Отечественной войны. Они не «ряженые», а реальные герои той войны. Да, год за годом редеет их строй, в 2016 году ушли из жизни около 3 тысяч ветеранов. А для оставшихся День Победы – это их праздник. И праздник для всех, кто не забыл родство с победителями. Это как эхо того самого первого 9 Мая, гремевшего залпами в небо в 1945 году. Вот как, например, вспоминала о том дне фронтовая медсестра Нина Шеланова:

«Радость 9 Мая была безмерной. Утром с улицы услышали крики “Капитуляция!”, “Победа!” “Полная капитуляция!”, “Победа!”. Выстрелы, стрельба из автоматов, но уже не страшно! Все высыпали во двор. Мужчины быстро из тёса соорудили во дворе под соснами праздничный стол для персонала с ранеными. К лежачим вышли с поздравлениями начальник госпиталя с замполитом, ведущий хирург, врачи, сёстры. Плакали, смеялись, обнимались…».

Далее она описывает свой путь через наш город:

«Остановка в Бресте (Брест-Литовск), выскочили из вагонов, целуем землю — наша, родная!.. В Бресте на станции стояли около трёх суток. Здесь же остановились эшелоны (с французами, итальянцами), идущие на Запад. Устроили танцы, пляску. Танцевали целыми днями до позднего вечера, пели песни — каждый на своём языке. Очень уважительные были болгары, чехи, поляки. Все радостные, клянёмся, что больше не будет войны, будем друг другу братьями. Мы не понимали их языка, они нашего, но было единое, радостное сознание, что пришёл мир…»

А кто же будет отрицать, что Победа в той войне далась неслыханными жертвами, что были и тупые командиры, и заградотряды, и штрафники, и еще много тёмного и злого. Но солдатский подвиг в том и заключается, что Победу он добыл вопреки всему этому. А суровая правда о войне выходила на свет Божий через стихи и прозу писателей-фронтовиков – Василя Быкова, Виктора Некрасова, Александра Твардовского, Вячеслава Кондратьева, Семена Гудзенко, Бориса Слуцкого и многих других, через кинопроизведения, через простые солдатские мемуары.

В Бресте в 80-е годы я дружил и много общался с Константином Павловичем Колесовым, который сразу после фронта поступил в Литературный институт имени Горького в Москве на один курс с Юлией Друниной. Но проучился он там всего лишь год – по семейным обстоятельствам оставил его и далее работал фотографом. Когда ему было уже под шестьдесят, память о войне вдруг заставила его засесть за пишущую машинку, и он написал замечательную повесть «Самоходка номер 120», которую в 1984 году напечатал московский журнал «Октябрь». Заняла она всего 28 журнальных страниц, но насколько плотно в них спрессовалась война! Хочется привести из нее начальный фрагмент, чтобы не быть голословным.

«Многих унесла эта война. Мертвых закопали в дальних концах окопов, в глубоких воронках, в братских могилах у пересечений дорог, на холмах под одинокими березами, повсюду – от уральских госпитальных кладбищ до одиноких партизанских могил в Италии, в Норвегии.

Из полуживых в медсанбатах выковыряли осколки, осколочки и расплющенные о наши кости пули, затем нас сшили или подлатали белыми нитками – да, они белые, я видел, — подлечили в медсанбатах и госпиталях, и многие, очень многие – снова в огонь, на передовую. И они прошли этот смертный путь не по одному разу. Не по одному!

Когда же, наконец, всё кончилось, мы разошлись по домам и сказали себе: «Победили в войне – победим и в труде!» И мы побеждали.

Но война напоминала о себе. Постоянными болями в культе или в синюшной яме, величиной с кулак, — у кого-то в плече, у другого в боку или бедре, там, где вышла тогда разрывная.

И часто, очень часто, и особенно в последние годы, ночью или на рассвете ты все-таки просыпаешься от ноющей то слабой, а то и не слабой боли в этой самой культе или яме, которую врачи-специалисты уже чистили не раз, а она почему-то не хочет заживать, и ты взираешь на нее все с тем же детским изумлением, как в те первые дни в медсанбате, когда она была укутана в бинты, теперь вот оно, твое бело-розовое, с синим, крылышко, ну в точности, как у ощипанного куренка, и ты вдруг неожиданно для себя вспархиваешь им, словно собираешься взлететь, и тебя в эти моменты так и подмывает сорваться с постели и заорать, размахивая своей культей, заорать так, чтобы услышали  в каждом уголке этого мира: «Мне больно. Мне все эти годы больно!»…»

Это болела память. И что ж мне теперь сказать в завершение этих размышлений? Наш светлый и радостный День Победы со всеми его песенными нотами и салютами, конечно же, является и Днем памяти и скорби для тех, кто понимает суть этой даты. Нельзя отделить одно и другого и лукаво размазать торжество Победы по некоему иноземному блюдечку. А если мы предадим Победу в угоду чьим-то амбициям или заблуждениям, грош нам цена.