Ребенок погиб в ДТП

Продолжение истории… 

Ежегодно под колёсами транспорта гибнут люди, и ДТП в начале октября 2014 года не стало исключением. На пешеходном переходе под колесами грузового автомобиля МАЗ погиб девятилетний велосипедист. Казалось бы, время должно было сделать свою работу – залечить раны близких и отправить случившееся в небытие, но спустя почти два с половиной года об этом ДТП пишут СМИ. Обычно люди, переживая утрату, скрывая боль, не делятся случившимся и не делают подобное достоянием общественности. Чем же именно это ДТП стало резонансным и чем обусловлен интерес к нему? 

На сайте TYT.BY 25 июля 2017 года был опубликован материал, в котором, на мой взгляд, ключевыми стали громкие слова матери сбитого мальчика Натальи: «Я пообещала своему сыну, что дойду до конца!» Не остались без внимания и комментарии некоторых читателей. «Комментаторы» разделились на защитников и обвинителей Натальи, но общим у тех и других стало желание самовыразиться и «посудить». Читая комментарии о том, кто прав, кто виноват, мерзко становится на душе от хлестких  высказываний, хочется увидеть пишущих и понять, что у них в душе. Так в чем же проблема?

Постараемся аккуратно восстановить события и озвучить мнения сторон.

6 октября 2014 года на нерегулируемом пешеходном переходе девятилетнего велосипедиста сбил гружёный МАЗ. Мальчик погиб. Дело за отсутствием состава преступления закрыли спустя пять месяцев. Наталья не согласилась с решением и обратилась в прокуратуру. Решение Следственного комитета по Брестской области было отменено и передано в  Центральный аппарат СК в Минск. В результате водителю МАЗа предъявили обвинение по ч.2 ст. 317 УК (ДТП, повлекшее гибель человека).

16 августа нам удалось присутствовать на судебном заседании и услышать требования и позиции сторон. Не углубляясь в суть процесса, в этой ситуации хочется посочувствовать в первую очередь судье. Ведь ребёнка не вернуть – с этим придётся смириться, а вот надломить ли жизнь тюремным сроком водителю, отцу двоих детей, зависит только от него. Ответственность за принятие решения и дальнейшую жизнь человека после приговора, безусловно, высока, но судьи тоже люди и, как все мы, имеют право на ошибку, жаль, цена судебной ошибки высока. Но сейчас не об этом.

В судебном заседании был объявлен перерыв, и мы пообщались с водителем того злополучного МАЗа и его женой, а потом и с мамой погибшего мальчика Натальей.

Водитель:

«На следующий день после случившегося ДТП я нашел адрес мамы мальчика, приехал и просил прощения. Вышел отчим, Наталья не вышла из дома, и я понимаю её состояние на тот момент. Я оплатил пятнадцать миллионов рублей на погребение (неденоминированных). Сожалею, что погиб ребёнок, но что-либо вернуть не в моих силах».

Жена водителя:

«Не дай Бог оказаться кому-либо в нашем положении и положении Натальи. Мы сами воспитываем двоих детей и понимаем её, но возвратить мальчика не в наших силах. Мы готовы заплатить в рамках возможного, предлагали сто миллионов рублей (неденоминированных) компенсации, но она просит пятьсот миллионов, а столько денег у нас нет. Сейчас я живу как на иголках, просыпаюсь с мыслью о том, что последний раз вижу мужа. Наталья дважды привлекала внимание общественности, давала интервью СМИ, и каждый раз нам звонят родственники, соседи и спрашивают: «Знаете ли вы, что о вас вышла статья?». Потом комментарии, в которых люди просто алчут крови. Мы покорно терпим и ждём решения суда».

Водитель:

«Я смирился с этим «крестом» на мою долю и честно отвечаю на все вопросы следствия и суда, компенсирую все судебные издержки, но пятьсот миллионов (столько запросила Наталья) для моей семьи неподъёмная сумма, да ещё и тюремное заключение грозит дополнительно. Не укладывается в голове то, что два с половиной года назад меня даже не лишили водительского удостоверения, закрыли дело за отсутствием состава преступления, фактически оправдали, а теперь спустя такое продолжительное время опять я обвиняемый. Получается, виновен только я, хотя Следственный комитет по Брестской области не нашел моей вины, а то обстоятельство, что девятилетний ребёнок оказался на проезжей части, где он априори не должен был находиться, даже не берётся во внимание. Позицию и требования Натальи мне сложно понять. Создаётся ощущение, что она просто хочет нажиться. Откуда такая сумма, ведь ребёнка уже не вернуть – это не в моих силах. С таким же успехом она могла бы просить и миллиард, и два».

Выслушивать людскую боль и слёзы психологически тяжело. Сопереживая и сочувствуя страданиям людей, понимаешь свою беспомощность и невозможность помочь. Но вот чем поделилась с нами Наталья.

– Я ничего не чувствую к водителю, в сердце пустота. Да, он действительно приезжал и просил прощения, оплатил расходы на погребение и предлагал сто миллионов рублей, но мне не нужны деньги – я отказалась. Я хочу, чтобы человек понёс наказание.

– Вы считаете его виновным?

– В комментариях интернета меня сделали «монстром и тираном» ввиду того, что «меня устроит только обвинительный приговор». Я не отрицаю своей вины в том, что мой ребёнок не должен был находиться на дороге в таком возрасте, но я уже наказана – я потеряла ребёнка. А водитель, значит, не виновен? Я возмущена решением СК по Брестской области. За повреждённые дорожные знаки дают шесть лет, а за смерть – невиновен.

— Но ведь если бы мальчик попал под колёса автомобиля не спереди, а сбоку, где его вина была бы неопровержимой, вы бы тоже считали водителя виновным?

— Понимаете, я не жажду мести, но водитель никак не наказан. Мне не даёт покоя тот факт, что в течение полугода до ДТП он совершил ещё два, но об этом все молчат. В одном из ДТП он ехал по встречной полосе, а в другом – ехал задним ходом. Ни при одном из ДТП его не лишили водительского удостоверения и даже при третьем, роковом ДТП он дальше управляет автомобилем.

— Пятьсот миллионов рублей. Чем мотивирована такая сумма для отца двоих детей, ведь она фактически разорит семью, вы этого желаете?

— Мне не нужны эти деньги, и чтобы посадили его – мне не нужно, я просто хочу, чтобы человек ответил за  то, что совершил. Хочу, чтобы его хотя бы лишили водительского удостоверения. Но такую сумму решили требовать мы все (родственники). Он продолжает ездить за рулём, он не пострадал никак.

Хочется услышать Наталью, но не укладываются в голове её слова: «А водитель, значит, не виновен?.. Понимаете, я не жажду мести, но водитель никак не наказан».

— Как вы понимаете слово прощение, ведь ребёнка уже не вернуть, а еще одну семью можно поломать?

— Я пыталась его понять, он приезжал, раскаивался, но как только дело закрыли, он дальше стал ездить с высоко поднятой головой. Это не даёт мне покоя, да и почему я должна его понимать, кто меня поймёт? Если бы он пришел и раскаялся ещё до суда, то не было бы этого (суда) ничего.

Непонятными для меня стали слова Натальи. Водитель и прощения изначально просил, и затраты компенсировал, и сто миллионов предлагал. Наталья говорит, что деньги ей не нужны, но в то же время выдвигает исковые требования на пятьсот миллионов рублей. Человек осознаёт себя виновным в смерти, но не в нарушении ПДД (да и ГАИ, и СК не установили нарушения). Непонятно, что и как нужно было делать, чтобы Наталья не подавала иск. Но слова Натальи о том, что водитель до рокового ДТП совершил ещё два и не лишён водительского удостоверения, в том числе и сейчас, настораживают. Ведь в существующей практике органы ГАИ лишают права управления транспортными средствами и за меньшие проступки, а тут смертельный исход. А, по словам адвоката водителя, этот судебный случай может стать прецедентным ввиду того, что позиция обвинения строится на моделировании предполагаемых обстоятельств, а не на исследовании произошедших, на оценке действий водителя в соответствии с нынешними ПДД, а не на действующими на тот момент.

Пятьсот миллионов рублей компенсации морального ущерба не возвратят ребёнка, но не в такую ли сумму он (ребёнок) оценён? Как соотнести сумму и невозможность выплаты ее семьей водителя? Где точка гуманности и прощения начинает принимать признаки наживы? Порождается много вопросов, на которые сложно найти ответ.

А ведь на слуху у нас немало случаев, когда при смерти родственников живые спекулируют, «торгуют» смертью близких. Это хорошо просматривается на судебных тяжбах некоторых публично известных людей (артистов, политиков). Человек уходит туда, откуда не возвратится. А оставшиеся в живых родственники начинают «делёжку» детей и имущества, становясь злейшими врагами до гробовой доски.  Появляются «новые», неизвестные прежде жены и дети, претендующие на тленное богатство и использующие для достижения желаемого все средства, зачастую переступая все границы морали.

Живым об этом стоит задуматься, ибо мёртвые не имеют такой возможности.

Сегодня суд вынес оправдательный приговор по делу о гибели 9-летнего велосипедиста в Бресте.

Алексей ГОЛИКОВ, фото из архива virtualbrest.by