Пока готовился поэтический цикл Евгения Бесчастного под названием «Заговор улиц», всплыла на «Фейсбуке» очередная прогулочная тема другого брестского поэта – Володи Глазова. Его зацепила топонимика Бреста, а его пост зацепил множество наших (и ваших) знакомых. Приведем этот забавный сумбур почти полностью. А поскольку оба поэта близкие друзья и мысли приходят им в головы парно, новый заголовок придумывать не пришлось.

Владимир Глазов. Прогулочное.

Причуды брестской топонимики

Если вы прибыли в Брест на поезде и нужно попасть в город, то по выходе из вагона вам прежде всего надо взобраться на пешеходный мост и пройтись по нему, выхватывая взглядом колющий небеса штык Брестской крепости. Спустившись же, вы попадаете на улицу Орджоникидзе, видного революционера, друга и соратника Сталина, который покончил с собой, по-видимому, не выдержав этой самой дружбы.

А далее начинаются те самые причуды, как я их называю…

Если двигаться от пешеходного моста по пути следования троллейбусов по прямой, по улице Комсомольской, в сторону Набережной, то вы последовательно, одну за другой будете пересекать параллельные друг другу улицы Мицкевича, Пушкинскую, Маяковского и Гоголя. Непосредственно к улице Гоголя примыкает площадь Свободы, за которой опять же параллельно предыдущим следуют улицы Буденного, Дзержинского, проспект Машерова и Интернациональная. То есть площадь Свободы каким-то мистическим образом отделяет культуру от отменивших ее большевиков…

Единственное, что не вписывается в эту систему, пресловутая первая улица – Орджоникидзе. По-хорошему, ее надо бы переименовать. Для оригинальности – в какого-нибудь деятеля белорусской культуры. Скажем, Дунина-Мартинкевича или Франтишка Богушевича. Тогда хоть какая-то логика в этом всем была бы. А так выходит «смешались люди, кони…»

Евгений Бесчастный. А мне всегда улица Пушкинская нравилась: начало берет в центре города, где прилично и украшено, и идет через полгорода по трущобам и захолустьям, под мост, где бомжи в мусорках копаются. Что символизирует любовь к Пушкину как высших слоев, так и низов. А однажды я шел по захолустной части Пушкинской и увидел, что ее пересекает улица Толстого. До этого не знал, что есть в Бресте такая улица. Присмотрелся, а на пересечении Пушкинской и Толстого стоит обветшалое покосившееся деревянное здание, чья вывеска гласит не то «Фонд социальной помощи», не то «Центр социальной защиты», ну или что-то в этом роде. По-моему, очень эпично. Все хотел где-нибудь использовать, да так и не удосужился. Может, тебе пригодится….

Владимир Глазов. Да, там есть целый «писательский» район с деревянными домиками и польскими строениями. Но это такое дело — для прозаических мифов.  🙂 Да и сама Пушкинская действительно идет с запада на восток и все хиреет и хиреет. Что-то в этом есть.

Сергей Потапов. Ну как сказать, а может, Пушкинская идёт с востока на запад и всё богатеет и богатеет…

Дмитрий Рыбак. По-моему, это чуть ли не общество красного креста! (про захудалое здание на пересечении) так что выше берите, но там, как положено, амбарный замок..

Светлана Гайдалёнок. А я бьюсь над логикой тех, кто назвал две параллельные улицы в центре Карбышева и Куйбышева!

Владимир Глазов. По созвучию, наверное…  🙂 Ассонансная рифма, понимаешь!..

Александр Микрюков. Забавно подмечена чересполосица. Но танцевать надо от печки. Лобное место находится на пл.Ленина с ее партийной линией — одноименной улицей. Отсюда же, по мнению послевоенных переименователей, течет культурное «наше всё» — ул.Пушкина, параллельно обрамляемая слева его другом Мицкевичем и справа еще более другом Гоголем. (Куцый Маяковский находится между — это контрапункт темы). Причем Пушкинская, пересекшись с Шевченко (ныне Б.Космонавтов), за переездом ведет в литературный район моего детства с ул. Толстого, Тургенева, Шолохова и т.д. на Киевке. Таким образом вся социалистическая культура оказывается между Лениным и Киевской Русью. Брусчатая (некогда в моем детстве) генеральная линия Ленина здраво пересекается с магистралью отнюдь не киевской, а Московской («домашеровский период) — гео-политико-экономической струёй Европа-Варшава-Москва. Ленина параллельно обрамляют Энгельс и Маркс. Разного рода соратники накиданы вокруг по неизвестной мне системе. Забавляет только местность остановки Рабочая (МОПРа), с которой многие шли на ул.Халтурина (в детскую поликлинику) — в юности это ассоциировалось не с личностью, взорвавшей 50 солдатиков в Зимнем, а с халтурой, выпускаемой рабочими.

Сергей Потапов. МОПРа-Халтурина это точно, а площадь Ленина — это вопрос, как-то для меня город от горки (ЦУМ) идёт, туда всё шло и оттуда выходило, всё-таки город был еврейско-торговый, а не русско-военный. Крепость и вояки (северный, южный) – это не город.

Valery Tsapkou. Глупости. С этой топонимикой провинциальный Брест вырос в 10 раз в послевоенные годы. У нас всё концептуально, даже то, что улица Гоголя вроде как должна пересечься с бульваром Шевченко, а не пересеклась. Как и они при жизни.

Александр Митюков. Так Гоголь и в Космос вроде как не летал…

Valery Tsapkou. Космос и разделил культуру и профанацию.

Сергей Потапов. Пересекались Гоголя с Шевченко, а потом в 79 году Гоголя с Шевченко разбежались. И какие в Бресте Космонавты…

Valery Tsapkou. Вот это и концептуально. Техническая культура отсекает конъюнктурщиков «под село».

Сергей Потапов. Правильнее было бы их переставить местами: Шевченко и Космонавтов. Франциска Скорины и Машерова. Московскую назвать Берлинской, а то как-то неправильно петь получается: «Московская улица, по городу идём, значит, нам туда дорога». Надо: «Берлинская улица, по городу идём, значит, нам туда дорога».

Пока всё. Посмеялись и разошлись. Улицы остались ждать перемен… Адам Мицкевич смотрит на родимый край, его заслоняют здания суда и КГБ.