Николай АЛЕКСАНДРОВ 20.02.2023

В городе над Бугом история Свято-Николаевской (Братской) церкви и существовавшей при ней в межвоенные годы Русской гимназии нераздельна и неразрывна. И для начала заглянем пробегом в предысторию этого замечательного и плодотворного симбиоза.

Согласно существующей историографии, 21 декабря 1885 г. освящена новоустроенная в г. Бресте братская Николаевская церковь (во время пожара в г. Бресте 4 мая 1895 г. сгорела без остатка); 1 февраля 1896 освящена в г. Бресте временно устроенная в деревянном доме братская церковь с школою при ней. Уже в новом веке 23 декабря 1906 освящена новоустроенная каменная Братская церковь. При храме существовали школа грамоты (до 1899 года), женская двухклассная церковно-приходская школа (с 1899 г. по 1915 г.) и приютская одноклассная школа (с 1911 г. по 1915 г.). 

В пожарах Первой мировой войны церковь и прилегающие к ней строения удивительным образом не пострадали.

Как сообщает сайт Свято-Николаевской (Братской) церкви, на 1923 г. на храмовой территории сохранились следующие постройки (это важно для нашего дальнейшего рассмотрения): а) деревянное здание, в котором с 1895 г. по 1905 г. размещалась временная Братская церковь. Построено в 1895 г. на средства Братства; б) каменное двухэтажное здание, в котором расположилась Русская гимназия и начальная школа. Построено Братством в 1899 г.; в) деревянная сторожка, построенная на церковные средства в 1909 г.; г) деревянное здание, в котором до 1915 г. помещался Софийский детский приют. После войны в нем жили настоятель церкви, регент Братского хора, псаломщик и сторож, частные семьи, а также размещались товарищество «Просвіта», 1 класс и библиотека гимназии. Здание построено в 1910 году специально на средства Братства; д) каменная часовня, построенная на средства Братства в 1904 г.

К Пасхе 1922 г. вернулся в Брест о. Константин Зноско и стал настоятелем Братской Свято-Николаевской церкви, сменив протоиерея Леонида Романского, уехавшего в советскую Россию. Константин Иоаннович с 1916 служил полковым священником в 8-м Финляндском стрелковом полку и за доблесть был награжден рядом орденов, а также золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.

Из воспоминаний Митрофана Зноско:

«С занятием места настоятеля Братского храма, в постройке которого папа принимал участие, мы переехали в приходский дом, предоставив освободившуюся комнату русским бойскаутам, объединявшим в своих рядах более ста человек русской детворы и молодежи.

…Первым делом отца как настоятеля прихода была передача Русскому Благотворительному обществу в безмездное пользование приходских домов: двухэтажного каменного, в котором в две смены происходили занятия начальной школы и гимназии, и большого деревянного здания — громадной залы со сценой, в которой до возведения большого каменного трехпрестольного помещался Никольский храм». (В этом зале со сценой будут проходить праздники гимназии, танцевальные вечера, ставиться театральные спектакли и оперы, пройдет съезд выпускников…)

…По воле моего отца, в громадном приходском доме, кроме семьи настоятеля и церковного сторожа, бесплатно проживали вдова-матушка со своими детьми и внучкой, учитель пения с семьей, две сестры-старушки, размещались украинское Общество «Просвита» и Библиотека Русского общества».

А вот начальный фрагмент рукописного документа от Владимира Васильевича Петручика, учителя-словесника, в 1924-25 гг. директора Русской гимназии. Эти строки вводят в начальную историю этого уникального учебного заведения:

Из воспоминаний Митрофана Зноско:

«…Русские учебные заведения неоднократно подвергались притеснениям со стороны властей. Последним их требованием, во второй половине 20-х годов, было перенести гимназию к началу нового учебного года в помещение с коридорной системой, с угрозой закрытия гимназии, если это требование не будет удовлетворено. И что же? За два месяца (июль и август) требование школьных властей было удовлетворено: к существовавшей зале, служившей для устройства балов и для гимнастических упражнений в ненастную погоду, пристроили двухэтажный деревянный дом буквой «Г». Внизу и наверху — классы, кабинет директора и учительская, физический кабинет, а в длину всего здания — коридор и раздевалка. Власти были поражены быстроте, с которой русская общественность справилась с тяжелой, поставленной перед ней властями задачей».

Пристройка была возведена к 1930-му году. Вот как по памяти в гораздо поздние времена изобразил планировку нового комплекса зданий гимназии Михаил Викторович Монтвилов, питомец этой альма-матер, живший во Франции и на излете лет издавший книгу «Русская гимназия в Бресте на Буге 1919-1939» (Ним-Брест-Минск, 1996). Этот карандашный рисунок не вошел в книгу:

А теперь побываем внутри гимназии, прибегнув к статье «В Бресте на Буге» (в сокращении) Вл. Андреева в газете «Наше время» (22 февраля 1934 г.) и снабдив ее фотографиями разных времен:

«…В город я попал утром на Сретенье. Над городом плыл торжественный церковный благовест. Побывав на богослужении в Брестской церкви, расположенной почти в центре города, я направился в Русскую гимназию и начальную школу, находящиеся возле самой церкви.

Меня любезно водят по всем классам и лабораториям, показывают и объясняют. И, сказать правду, есть что показать и чем гордиться. Деревянное новое здание гимназии осенью было отремонтировано. Все еще блестит краской и лаком. Везде образцовый порядок, в котором сказывается не только добросовестное выполнение обязанностей, но и любовь к этому детищу местной русской общественности. В классах и коридорах стены украшены многочисленными портретами русских писателей, рисунками, картинами. Многие из этих работ выполнены бывшими питомцами гимназии и являются вещественным напоминанием теперешним ее учащимся о преемственности и традициях.

Новенькие парты блещут нетронутой полировкой: ни на одной не заметил я таких знакомых со школьных лет: «М.И.», «СТ.», «Здесь сидит ученик класса И.П.», «Мусенька», сердце, пронзенное стрелой, а под ним монограмма. Чья? Конечно «ее», единственной, неповторимой… Правда, один из моих любезных чичероне, восьмиклассник П. по секрету сказал мне, что, может быть, кое-где и нашлись бы монограммы, но только внутри парт, чтобы не нарушать общей гармонии. Что ж: юность романтична — и это ее право.

Обойдя светлые и уютные классы гимназии и начальной школы, мы направляемся в лаборатории. Попутно мне показывают класс ручного труда. Верстаки, инструменты, запах клея и политуры, переплетные ножи. Но главная гордость гимназии — физические и химические кабинеты и лаборатории. В этих последних за специальными столами может свободно работать 30-40 человек одновременно. В физическом кабинете, располагающим всем необходимым для практических занятий, некоторые приборы имеются в таком количестве, что позволяют работать сразу 4-5 группам. 4 микроскопа — при этих условиях почти роскошь. Некоторые приборы изготовлены самими учащимися в гимназической мастерской. На столах ряд банок с водорослями, небольшой аквариум, террариум. И здесь, по тому, как мне дают объяснения, чувствуется та же любовь ко всему, к каждой вещи, к каждой мелочи, не «казенной», а своей, добытой путем больших трудов и усилий.

Мне показали большой гимназический зал. В нем несколько гимназистов и гимназисток — восьмиклассники — делали последние приготовления к празднованию «стодневки» (сто дней до «матуры»). Мы быстро познакомились и я с сожалением, — сознаюсь, — должен был отказаться от приглашения побывать на этом торжестве молодежи, так как уже вечером должен был уезжать…«

В этом зале в 1932 году прошел первый (к сожалению, единственный) съезд выпускников Русской гимназии. Вот как их счастливые лица запечатлел фотограф тех времен:

Затем был сентябрь 1939 года — фатальный и финальный для Русской гимназии…

Дальше нагрянула Великая Отечественная… Вот так в тот период выглядела комплекс зданий Русской гимназии (увы, ставшей — бывшей) со стороны расположенного за нею базара:

Вынужден с душевным удручением сообщить, что деревянные здания гимназического комплекса сгорели 27 июля 1944 года — за день до освобождения города от немецко-фашистской оккупации. Церковь и двухэтажное каменное здание не пострадали от огня. Это строение и сегодня остается немым памятником славной Русской гимназии…

Источники: Государственный архив Брестской области; Брестский областной краеведческий музей (фонды); Домашние архивы потомков семей Пантелевич, Даркович, Никитюк.